Манихейство

Немного позже по следам гностиков пошли манихеи (название учения произошло от имени его основателя). Учение манихейцев также носило мифологический характер, но в его основании лежал вполне философский принцип: добро и зло являются двумя изначальными субстанциями мира бытия, двумя самостоятельными космическими реальностями, смешение и борьба которых определяют наличное состояние вещей, а разделение - представляет последнюю цель мирового развития. Перенесенная в манихейство из персидского маздаизма, эта идея влекла за собой и другие зороастрийские представления: отождествление добра со светом, зла с тьмой, аскетическое отношение к телу, запреты на пищу и т. д. Манихейство, несмотря на надуманность учения, гонения со стороны отцов церкви, в том числе Августина, не исчезло с исторической сцены, а отозвалось в Средние века эхом великих еретических движений богумилов, павликиан, катаров.

Христианская апологетика. Ориген, Тертуллиан

Первые попытки обосновать христианское мировоззрение философскими или, во всяком случае, логическими средствами принадлежит апологетам. Термин «апологетика» характерен для ранней стадии христианского философствования, так как сочинения авторов этого периода носили характер апологий, т. е. сочинений, ставивших своей целью защиту и оправдание первых христиан в глазах власть имущего язычества. Однако помимо этой «ходатайственной» цели апологеты стремились выработать по возможности убедительную и цельную христианскую позицию (табл. 3.1). Они обладали не столько оригинальностью и глубиной мысли, сколько идейной убежденностью и эффективностью аргументации: их задачей было не открытие, а убеждение и доказательство.

Таблица 3.1

Структура и основные представители апологетики

Грекоязычными апологетами были разработаны основные виды аргументации в пользу приоритета христианской мудрости над языческой - универсальность, простота, единство, авторитетность, древность. С них начинается многовековая история сознательной ассимиляции христианскими мыслителями элементов языческой философской культуры.

В сравнении с раннегреческими апологетами Климент и Ориген были менее враждебными языческой культуре и более просвещенными. Климент Александрийский преследует не столько апологетическую, сколько миссионерскую цель - обращения в христианство образованного язычника. Именно Климент впервые обстоятельно рассматривает проблему соотношения веры и знания, теологии и философии, пытается «христианизировать» философию и «философизировать» христианство. Климент пытается доказать, что языческая философия не является абсурдной с точки зрения христианского вероучения, согласно которому она служит «приуготовлением» к христианству и поэтому заслуживает уважения и изучения. Дисциплиной, имеющей абсолютную ценность, для Климента является теология. Философия лишь служанка теологии, но при этом она остается госпожой других естественных наук.

В споре с гностиками раскрывается другая сторона позиций Климента по вопросу о соотношении знания и веры, в которой он подчеркивает значение веры. Климент утверждает доступность веры, рассматривает ее как готовый дар, данный человеку, и как неотъемлемую часть процесса познания. Главным аргументом он считает тезис о неразрывной связи знаний и веры. В любом знании, по его мнению, содержится элемент веры, а христианский гносис (знание) является той же христианской верой, но доведенной до понимания посредством интеллектуального осмысления. Подлинный гностик - это верующий христианин, но достигший совершенства в познании своей религии. Вышеизложенное позволяет подчеркнуть, что Климент Александрийский первым в истории христианской мысли отчетливо формулирует знаменитый принцип гармонии, веры и разума, становясь в решении этой проблемы предшественников Августина, Ансельма, Фомы и других классиков Средневековья.

Первым систематизатором мировоззренческих и теологических воззрений христианства по праву считается Ориген. Он старался максимально прояснить и рационализировать христианские догматы. Он высоко ставил человеческий разум и философию, но еще выше ставил веру и религию. Для него интеллектуальная деятельность не являлась самоцелью, а выступала средством, при помощи которого можно было прояснить положение религии. Напротив, христианские догматы, считал Ориген, не содержат в себе ничего противоразумного или противоестественного. В этом отношении оригеновская точка зрения была выражена следующим тезисом: «Правильно понятая Библия не мешает здравой философии, правильно примененная философия не вредит Библии».

Основными теологическими и философскими понятиями Оригена являются бог, логос, мир, душа, свобода. Вывод Оригена о боге как чистой мысли, мыслящей самое себя, имел в истории христианского учения трудно переоценимое значение . Благодаря ему, христианство постепенно освобождалось от стоического влияния, замещая его платоническим идеализмом и спиритуализмом. Ориген перенес из античных кладовых идею нематериальное™ бога, нематериальное™ души, идею материального чувственного мира как отражение мира духовного и умопостигаемого.

Ознакомившись с материалом предложенной для изучения литературы, попытайтесь ответить на вопрос, можно ли Оригена назвать мыслителем, положившим начало истории христианской философской спекуляции?

Квинт Тертуллиан (ок. 160-222) - наиболее крупная фигура латинской апологетики, идейными учителями которого были киники и стоики.

При полностью негативном отношении к античной философии Тертуллиан в философских дискуссиях почти всегда прибегал к стоико-киническим аргументам. Однако все философские школы Тертуллиан считал одинаково чуждыми христианству.

Он находился в глубокой оппозиции к современной ему цивилизации, считал, что она вообще испортила и извратила человека, подавила его естественные положительные наклонности, надстроив над ними целый мир искусственных и неистинных ценностей. К ним он относил слишком изощренную философию, изнеженное искусство, до крайности извращенную мораль и слишком аморальную религию.

По мнению Тертуллиана, христианская вера отвечает требованию простоты, содержит в себе истину в готовом виде и потому не требует ни доказательства, ни проверки. Из этих рассуждений следовали знаменитые формулы Тертуллиана: «Мы не нуждаемся в любознательности после Христа, не имеем нужды в исследовании после Евангелия»; «в отношении правила веры не знать ничего - это значит знать все» и др.

Тертуллиан полностью исключал какую-либо интервенцию философии в сферу религии, но не исключал применение философских средств для оправдания религии. У философии могла остаться только объяснительная функция. Все споры о скрытом смысле библейских пассажей Тертуллиан считал бесполезным мудрствованием, которое может только «расстраивать желудок». Он предпочитал буквальное толкование священных текстов, даже если оно противоречило самым элементарным требованиям логики. Так родилась приписываемая Тертулли- ану максима: Creologuia absurdum est («Верую, ибо абсурдно»).

Тертуллиан отрекался от античного разума и интеллектуализма, а не от разума вообще, считал, что искру истины в современном ему мире следует искать в глубинах инстинктивной природы человека. Только природная, неприобщенная к культуре душа человека, есть христианка, - говорил Тертуллиан. Именно такая душа легко принимает веру без доказательств.

Важно понять, что Тертуллиан был мыслителем не только христианским, но и церковным. В эпоху сектантского плюрализма его волновала проблема достижения организационного и идеологического единства церкви Главную причину сепаратизма он видел в гностицизме, основой которого, по его мнению, была философия. Но Тертуллиан критикует не саму античную философию, а использование ее врагами церкви. Тертуллиан стал одним из первых христианских идеологов, выдвинувших идею непогрешимости церковного авторитета. Лучший способ найти истину, - говорил он, - это вовсе ее не искать, а только повнимательнее вслушиваться в то, что говорит официальная церковь.

В учении о знании и истине Тертуллиан всегда оставался верен своему основному принципу: истинное знание имеет своим источником или веру, или природу. Под верой он всегда понимал «чистую веру», без примеси рационализма, под природой - эмпирически понятый материальный мир и человеческую природу как часть этого мира. При этом принцип веры у Тертуллиана всегда оказывался выше принципа природы, так как он последовательно придерживался христианской идеи творения мира богом.

• Подчеркнем, что Ориген не сумел реализовать заповедь Климента о равновесииверы и знания, так как отклонялся то в сторону философии, то религии.

Ряд западных апологетов, выступивших на защиту христианства в самом конце второго века, начинает собою Тертуллиан.

Квинт Септимий Флоренс Туртуллиан родился (приблизительно в 150-160 г.) в африканском городе Карфагене от языческих родителей. Хорошие материальные средства его отца, бывшего центурионом (сотником) проконсульского войска, дали Тертуллиану возможность изучить все, что считалось необходимым знать тогдашнему образованному человеку, - историю, мифологию, красноречие, философию, физику и другие науки. Он знал даже по-гречески и мог не только читать, но и легко писать на этом языке. А так как в Карфагене, как и в Риме, в его время самою модною и необходимою наукою, которая давала доступ ко всем государственным должностям, считалась юриспруденция, то Тертуллиан и в этом отношении не отстал от века, сделав ее своею специальностью. Во всех его литературных произведениях сразу чувствуется блестящий оратор и хороший знаток римского права. Кроме того, и Евсевий называет его точным знатоком римских законов (Евсевий. «Церковная История», II, 2). На этом основании все исследователи полагают, что первой его профессией было преподавание красноречия и адвокатура.

Вступив в жизнь по выходе из школы, Тертуллиан показал себя истинным африканцем со всеми его достоинствами и недостатками. Когда кипучая, пуническая кровь и молодые силы потребовали исхода и удовлетворения, Тертуллиан, подобно большинству молодых людей своего круга, предался удовольствиям разгульной жизни. Карфаген был именно таким городом, где увлечься подобною жизнью было всего легче. Самый климат, чувственная религия, недостаток морали, всеобщий цинизм и развращение, едва прикрытые внешними приличиями, представляли такие соблазны, против которых могли устоять лишь немногие. Цирк, театр и другие чувственные удовольствия завладели вниманием Тертуллиана, но ненадолго. Его недюжинная натура не могла удовлетворяться тем, чем удовлетворялось большинство. Вся эта пустая жизнь с ее мимолетными удовольствиями оказалась мелкою и ничтожною для его мощного духа, одаренного гораздо лучшими потребностями, чем желание чувственных наслаждений. Но где же было искать удовлетворения той духовной жажды, которая неизбежно явилась после того, как он покончил со своею разгульной жизнью? Очевидно, - не в язычестве, которое было несостоятельно во всех отношениях. Религиозно-нравственная сторона его стояла ниже всякой критики и никоем образом не могла удовлетворить образованного человека, переросшего ее грубые, невежественные понятия. Философия, которая одна могла несколько примирять с язычеством, во время Тертуллиана дробилась на множество школ, противоречащих одна другой и, не пришедши ни к каким положительным результатам, закончила свои исследования полным скептицизмом, сомнением даже в возможности достоверного познания. Все это понял Тертуллиан, когда трезво взглянул на дело. Он увидел теперь, что язычество действительно не в состоянии ответить на многие, самые существенные запросы человеческого духа. Это значительно охладило его ревность к язычеству, которому раньше он так искренно служил, осмеивая и преследуя христианство. «И мы некогда смеялись над этим», - говорит он, указывая на христианские догматы о единстве Божием, о творении человека, о воскресении мертвых, о вечных наградах и наказаниях («Апологетик», гл. 18).

Не разрывая своих связей с язычеством фактически, он мысленно уже был далеко от него и, как человек, привыкший жить полною жизнью, тяготился сознанием пустоты, явившейся после убеждения в несостоятельности язычества. Желание остановиться на чем-нибудь прочном и устойчивом не покидало его. В это самое время христианство, к которому он относился прежде с беспричинною ненавистью, обратило на себя его внимание. Теперь он мог уже не так предубежденно взглянуть на него, как прежде. Стойкость христиан в несчастиях, их добродетельная жизнь, как явления слишком светлые и выдающиеся среди тогдашней распущенной жизни, поразили его и навели на мысль, что такое учение, которое может до неузнаваемости изменять нравы людей и заставлять их бестрепетно идти на мучения и самую смерть, может дать успокоение и его мятущемуся духу. Тертуллиан стал ближе знакомиться с христианством, и это знакомство убедило его в несравненном превосходстве перед язычеством, а чтение священных книг христиан окончательно решило отпадение его от язычества и переход в христианство. Епископ карфагенский Агриппин крещением довершил дело обращения Тертуллиана, когда последнему было 30 или немного более лет от роду.

Новой религии Тертуллиан предался искренно и всецело, посвятивши на служение ей все свое время и все свои силы. Церковь в его время находилась в крайне затруднительном положении: внешне она была гонима язычниками, внутри ее ослабляли еретики. Со всею ревностью новообращенного и всею страстностью своей пылкой натуры вступил Тертуллиан в борьбу с теми и другими врагами христианства. В сравнительно короткий период времени (5-6 лет) он написал немало сочинений против язычников, иудеев и еретиков, которые доставили ему славу выдающегося церковного писателя. За такую ревность к интересам христианства и за строгую, почти подвижническую жизнь, Тертуллиан был назначен пресвитером в свой отечественный город Карфаген.

Но слава его как защитника и служителя Церкви омрачилась переходом его в монтанизм. Как и везде, в этом случае все дело объясняется его пламенным темпераментом, которому не доставало терпения и выдержки, и пылким воображением, наталкивавшим его на разные крайности. Принявши христианство в силу его религиозного и нравственного превосходства пред язычеством, он в жизни христиан хотел видеть полное осуществление евангельского идеала. Между тем, в современном христианском обществе случались отступления от него, на которые Церковь смотрела довольно снисходительно. Она, например, допустила второй брак, бегство во время гонений, принимала падших, что, по мнению Тертуллиана, оскверняло чистое христианское общество и потому не должно быть в нем терпимо. Недовольный существующими церковными порядками и жизнью современных ему христиан, он обратил внимание на распространившееся с половины II века учение фригийских монатнистов, суровый ригоризм которых соответствовал его религиозной настроенности. Тертуллиану могло нравиться, что они поносили брак, как жалкую уступку человеческой слабости, а второй брак считали даже своего рода прелюбодеянием и запрещали его. Ему, постоянно занятому борьбою с диавольскими кознями, были по душе, как средства противодействия диаволу, суровые предписания монтанистов о покаянии, постах, более частых и продолжительных, чем в православной церкви. Недовольный церковной дисциплиной, Тертуллиан видел, что монтанисты к человеческим слабостям относятся с крайнею суровостью. Учение их о том, что блуд и прелюбодеяние не могут быть отпущены на земле, стремление их к мученичеству, отказ принимать в свое общество падших во время гонений, взгляд на них, как на непростительных грешников, которым навсегда заграждены врата Церкви, - согласовались с собственными воззрениями Тертуллиана. Мистические бредни монтанистов о видениях в состоянии экстаза также нравились Тертуллиану, уже по природе своей склонному к мистицизму. Все это заставило Тертуллиана поспешить переходом в монтанизм (в 200-202).

В монтанистический период своей жизни Тертуллиан является искренним врагом православия. Он составляет несколько сочинений, в которых, с одной стороны, старается представить в смешном виде его принципы и обычаи, а с другой, - внушить уважение и придать значение доктринам своей секты. Но Тертуллиан и монтанизму не остался верен до конца, так как он не оправдал его надежд. Увлекшись монтанизмом за его мнимую строгость, он должен был с горечью убедиться, что все это было только напускное, только наружное. И в среде монтанистов часто можно было встретить корыстолюбие, честолюбие, разврат и другие пороки, которые по идее не должны были существовать в этом обществе «духовных людей», как любили себя называть монтанисты. Это побудило Тертуллиана отступить от монтанизма, но не привело его к обращению в православие. Оставаясь по-прежнему ригористом, он собрал вокруг себя партию единомышленников, которая с именем тертуллианистов существовала до V века и была уничтожена усилиями блаж. Августина. Тертуллиан дожил до глубокой старости и умер в тридцатых годах третьего столетия.

В ряду апологетических трудов Тертуллиана по своему значению и важности первое место занимает «Апологетик». Это было образцовое произведение, в котором, по словам блаж. Иеронима, Тертуллиан изложил всю ученость своего времени, а по мнению Лактанция, - изобразил состояние Церкви. «Апологетик» написан в православный период жизни Тертуллиана, в первую половину царствования императора Септимия Севера, приблизительно в 199-200 году. Он адресован ко всем наместникам (praesides) римских провинций вообще и африканских в частности, распоряжения которых ближе всего касались единоплеменных Тертуллиану христиан. Поводом к его написанию послужили оскорбления и преследования христиан со стороны языческой черни, в которых принимали участие и римские правители, пользуясь анархией во время трехлетней борьбы Септимия Севера с двумя другими претендентами на престол и вообще слабостью центральной власти, занятой другими интересами и не имеющей поэтому возможности оградить христиан от совершающихся над ними несправедливостей. Известно, что в 188 г. жрицы богини Целесты возбудили ярость языческой черни против христиан и с помощью иудеев оскверняли их кладбища и производили нападения на церковные собрания. Христиане были оскорбляемы грубыми карикатурами и подвергались гнусным клеветам. В Карфагене в 180 году были избиты сциллитанские мученики, а в 198 году казнью Намфана и мучеников в Мадавре начались новые кровопролития. При таких обстоятельствах Тертуллиан поспешил изданием своего «Апологетика».

Второе место после «Апологетика» занимают две книги «К народам», - сочинение настолько сходное с первым, что в нем можно встретить не только одни и те же мысли и одинаковые доказательства, но нередко почти дословные выражения. Неоднократное замечание Тертуллиана, что о некоторых предметах он будет говорить в другом сочинении и исполнение этого обещания только в «Апологетике» заставляет предполагать, что книги «К народам» написаны раньше «Апологетика» и послужили для него образцом. Разница между ними в том, что «Апологетик», адресованный к лицам знатным, более тщательно обработан, чем книги «К народам», назначенные для простого народа. Написано это сочинение приблизительно в 198 году.

Кроме указанных двух больших произведений, у Тертуллиана есть еще два маленькие апологетические сочинения - «К Скапуле», «О свидетельстве души» и одно полемическое - «Против иудеев». Первое из них адресовано к Скапуле, африканскому проконсулу. Поводом к его написанию послужило то обстоятельство, что после некоторого роздыха, который был дан христианам между 205 и 210 годами, снова начались гонения против христиан, в которых Скапула принимал очень деятельное участие. По словам Тертуллиана, он хотел казнить десятого из всех христиан Карфагена («К Скапуле», гл. 3). Время написания этого сочинения, судя по заключающимся в нем историческим данным, падает на 211 год.

Все апологетические сочинения Тертуллиана носят на себе отпечаток пылкого темперамента их автора: борьбе с противниками, как и всякому другому делу, Тертуллиан отдается всецело, стараясь развить их и уничтожить, как своих личных врагов, причем пускает в ход все имеющиеся у него многочисленные и разнообразные средства - логику, диалектику, остроты, сарказмы и т.д.

АО «Медицинский Университет Астана»

Кафедра истории Казахстана и философии.

На тему: « Философия средневековья: апологетика и патристика»

Выполнила: Нугуманова Ф.А

Студентка 245 гр факультета ОМ

Проверила: Даулбаева Ж.И.

Астана 2015

1.Введение. Общая характеристика эпохи.

2.Апологетика.

3.Патристика.

4. Использованная литература.

Введение. Общая характеристика эпохи.

Сформировавшись в классическую эпоху античности как регулятор всех форм духовного освоения действительности, философия успешно выполняла функции трансляции, хранения и умножения теоретического знания в последующее тысячелетие.

Однако после того, как христианство стало распространяться в пределах Римской империи, античная философия подверглась переработке. Осуществляя грандиозную работу по осмыслению христианства, в первую очередь текстов Ветхого и Нового Заветов, апологеты христианства и отцы христианской церкви заложили основы средневековой философии, которая формировалась на протяжении целого тысячелетия, и, несмотря на различные направления и борьбу идей, представляла собой к концу XIV века целостную систему знания. В ее основание были заложены евангельская и апостольская идеология в органическом синтезе с греческой по преимуществу рационалистической философией.

В процессе переработки античного духовного наследия отцы церкви почти не тронули многие концептуальные допущения античной философии, нормы познавательного отношения к миру, понятия знания и ценностной окраски познавательной деятельности. Не только теология влияла на средневековую философию, но и философия в свою очередь определила специфику религиозного освоения действительности, художественное творчество, средневековую словесность, а также школы, университеты и научные дисциплины.

Религиозное и светское, мистическое и рациональное, иерархически организованное философское знание средних веков может быть условно разделено на несколько периодов: апологетика, патристика, схоластика. В свою очередь патристика весьма условно может делиться на восточную и западную; в схоластической философии выделяют ранний (XI-XII вв.) и поздний (XIII-XIV вв.) периоды; в схоластике можно также условно выделить рационалистическое и мистическое направления.

Характерные черты средневековой философии:

теоцентризм – важнейшим предметом познания является Бог, человеческая душа;

креационизм – учение о сотворении мира Богом из ничего;

провиденциализм – понимание истории как проявления воли Бога;

эсхатология – учение о конечных судьбах мира и человека;

сотериология – учение о спасении, т. е. о путях обретения райского блаженства и приближения к Богу;

теодицея – объяснение, почему в мире существует зло, если Бог добр и справедлив;

экзегетика – искусство толкования религиозных текстов.

Апологетика.

Апологетикой называется течение в христианской теологии и философии, выступавшее в защиту христианского вероучения – в основном в период формирования христианства и борьбы с язычеством. Время наиболее интенсивного развития апологетики – II – V вв. Собственно философские идеи в первую очередь можно обнаружить в апологиях, направленных против язычников. Центральная проблема – отношение между разумом и верой, языческой философией и христианским вероучением.

Осовение христианскими мыслителями элементов греческрй филоофии начинается с Юстина Мученика(100-166г.г). Он считал, что между христианством и греческой филосовией много точеск соприкосновения. Юстин полагал, что лучшие среди философов говорят о высшем существе,которому обязана своим бытием все остальное. Он упоминает, что и другие философы допускают жизнь после физической смерти, так как знают, что за пределами видимого, чувственного мира существует иная, подлинная реальность. Юстин доказывал, что свои лучшие идеи по космогонии и свободе воли Платон, будучи в Египте, заимствовал из учения Моисея, а потому его можно считать в какой- то мере христианским мыслителем. Согласно ему, во многих вышеперечисленных вопросах философы по существу правы, хотя он сам не разделяет отдельные положения их учений о душе. Несмотря на это, Юстин утверждал, что в работах философов «есть проблески истиы», которые невозможно объяснить случайным совпадением. Он усматривал истоки этого совпадения в учении о Логосе. Согласно традиционным представлениям греческой философии, человеческий ум способен понимать реальность благодаря Логосу или всеохватывающему разуму, пронизывающему всю реальность. По Юстину, воплощение означает пришествие в плоти Логоса или Божьего Слова.

Ученик Юстина Татиан (ум.около 175 г) гордился «варварскими» истоками христианства. В « Слове к грекам» он превозносил христианство и противопостовлял его философии греоков. Как известно, «варварами» греки называли всех, кто говортл на другом наречии. В связи с этим Татиан указывал, что « у них самих нет согласия относительно правильного греческого языка, ибо в разных областях Греции на нем говорят по-разному». Кроме того, он утверждал: люди,заявляющие, что их язык представляет собой величайшее из человеческих творений, придумали также риторику, то есть «искусство продавать слова тому, кто дает наивысшую цену», и таким образом отстаивать неправду и несправедливость. Еще критичнее Татиан высказывается в отнощении языческих богов: Гомер и другие греческие поэты рассказывают ою их позорных делах, таких как прелюбодеяние, детоубийство. «Нельзя поклоняться таким богам,которые ниже людей». Наконец,- говорит Татиан,- не надо заюывать, что многие статуи, которым поклоняются язычники, по сути, изображают блудниц, послуживших скульпторам моделями. Из этого он заключает, что «те самые язычники, которые утвержадют, что христиане принадлежат к низшим социальным группам, фактически поклоняются людям из низших слоев».

Наибольший интерес в истории философии вызывает автор приписываемого ему знаменитого парадокса «верю, потому что абсурдно», хотя именно такой формулировки в его текстах нет. Это был Квинт Септимий Флорент Тертуллиан (ок. 160- после 220 н. э.). Он известен как латиноязычный апологет, который поначалу получил прекрасное античное образование в городе Карфагене, занимался адвокатской практикой в Риме и в это время был язычником. Впоследствии он принял христианство и стал священником.

Тертуллиан уже нападает на языческую философскую мудрость, утверждая, что не только античный разум, но и вся античная культура извращает человеческую жизнь, подчиняя ее ложным целям и ценностям. Тертуллиан - противник изощренной философии, изнеженного искусства и развратных культов, существующих в языческом Риме. Вступив на этот путь, язычники, по мнению Тертуллиана, отказались от естественного образа жизни, подавили естественные человеческие стремления, а среди них и веру в Бога в ее чистом и неискаженном разумом виде. Если неискушенная душа приемлет христианскую веру сразу и безо всяких доказательств, то человеку, развращенному культурой, необходимо пройти путь опрощения и аскетизма. Естественным состоянием человека Тертуллиан считает здравый смысл, искренние желания и чистую, искреннюю веру. Все это можно обнаружить в глубинах души, освобождаясь от культуры как тяжелой болезни. Такого рода самопознание, согласно Тертуллиану, есть путь к истинной вере, который прошел он сам, будучи поначалу язычником.

Итак, у Тертуллиана вера - антипод разума. А в результате он не допускает разум в святая святых и противится исследованию основ христианского вероучения. Не стоит искать логику в том, считает Тертуллиан, что кажется нам абсурдным. Тем более, не нужно искать скрытые смыслы в том, что должно пониматься буквально. Для того и дана человеку вера, утверждает он, чтобы воспринимать буквально то, что выше человеческого разумения. А потому, чем абсурднее то, что сказано в Писании, чем оно непостижимее и невероятнее, тем больше у нас оснований для веры в его божественное происхождение и смысл.

Бог является человеку, доказывает Тертуллиан, самым невероятным и неразумным способом. Именно так являлся людям Христос. Он предстал перед иудеями в качестве униженного и смертного Бога, и иудеи не приняли его. Но для христианской души, утверждает Тертуллиан, в этом абсурде заключены метафизическая тайна и высший смысл. Широко известны рассуждения Тертуллиана о том, что унижение Христа не является постыдным, ибо достойно стыда. Смерть Сына Божьего достоверна, так как нелепа. Его Воскресение несомненно, ибо невозможно. Впоследствии Тертуллиану будет приписана формула: «Верую, ибо абсурдно». Справедливости ради отметим, что подобного утверждения в сочинениях Тертуллиана нет. Но общий пафос его творчества в этой формуле выражен верно. И надо сказать, что его страстная проповедь чистой веры, несовместимой с разумом, оказала влияние на многих христианских мыслителей. Но хотя Тертуллиан отказывает разуму в исследовании основ вероучения, он говорит о том, что его можно использовать в деле защиты христианства от нападок.

Первые христиане сильно отличались от современных. Во II веке в основном были только секты того или иного направления, отдельные деятели вообще тяготели к язычеству, а некоторые (коих, вероятно, было большинство) к античной философии. Да собственно влияние античной философии (особенно Платона и Аристотеля, не говоря уже о Филоне Александрийском) на христианство очевидно.

Вероятно, один из самых видных сторонников ортодоксии своего времени – Тертуллиан. Жил он еще во II веке, когда христианство не было официальным культом в государстве, но уже имело много последователей.

После того как Туртуллиан завершил образование (философия, риторика и право), он перебрался в Карфаген, где почти сразу принял христианство, а затем стал пресвитером в местной общине.

В дальнейшем он создаст свою общину и будет большим авторитетом среди богословов. Именно он впервые «обосновал» каноническую концепцию т. н. священной троицы, когда появляется догма о триипостасности единого божества. Идею он позаимствовал у Платона (триединство абсолюта).

Так у ортодоксии появились «аргументы». Их противники, конечно, достаточно часто отрицали данный догмат. Те же ариане считали, Иисус Христос ниже бога, точнее, что он просто его создание.

И решить такой спор, конечно, было невозможно. Именно поэтому христианские соборы, да и просто собрания, сопровождались криками, избиениями, изгнаниями и даже убийствами. Побеждали те, у кого сторонников на тот момент было больше.

Аргументы в данном случае не работали по той причине, что собственно не было никакого предмета спора. Как можно «доказать» триединство бога?

Нужно было как-то обосновывать безумное вероучение. Особенно в условиях, когда еще нельзя было опираться на государственное насилие. Именно поэтому Тертуллиан написал апологетические труды.

Поскольку сложно в действительности обосновать не только существование бога, но и воскрешение, непорочное зачатие, говорящую змею и проч., то Тертуллиан создает интересное направление под названием фидеизм.

Суть фидеизма заключается в том, что вера главенствует над разумом. Разум человека, как утверждает Тертуллиан, в принципе не может понять догматы веры. И поэтому сама по себе вера приближает к идеалу человека, но он должен сознательно отказаться от логики и здравого смысла; от философии и науки, которые мешают торжеству веры. Собственно говоря, первые фидеисты призывали отказаться от всяких исследований в пользу религиозного мракобесия.

Максима Тертуллиана - «Верую, ибо абсурдно». Ну и аргументы:

• И Сын Божий умер: это бесспорно, ибо нелепо. И, погребённый, воскрес: это несомненно, ибо невозможно.

• И умер Сын Божий; это вполне достоверно, ибо ни с чем не сообразно. И после погребения воскрес; это несомненно, ибо невозможно.

Данная идея стала ключевой в теологии. Все объясняется тем, что идея проста. Не нужно с кем-то спорить, достаточно сказать, что вера преобладает над разумом, а любой критик является просто неверующим («в его сердце нет бога»).

Но этим, ясно, Тертуллиан не ограничивался. Со временем он просто перестал вступать в перепалки с гностиками, и заявил, что «еретиков» необходимо просто физически уничтожать, ибо они мешают человеку уверовать в «правильное учение».

Понятно, что «правильно учение» - это учение Тертуллиана, и те, которые не веруют правильно, должны умереть. Место в аду уже забронировано. И надо сказать, что Тертуллиан в действительности был, пожалуй, одним из самых эрудированных христианских апологетов своего времени. Во всяком случае, он понял абсурдность христианства, прекрасно знал античную философию, что даже на ее основе сумел закрепить догмы.

Именно поэтому в итоге его направление, названное позже патристикой, победило. Оно было основным в христианской теологии до схоластики.

Файл в формате pdf взят на сайте http://www.btrudy.ru/archive/archive.html

Правообладателем разрешена публикация только на нашем сайте.

Разбивка страниц статьи соответствует оригиналу.

А. М.

ТЕРТУЛЛИАН И ЕГО «АПОЛОГИЯ»

Мы встречаемся с выдающимся христианским писателем-апологетом Тертуллианом человеком уже взрослым. О детских и отроческих годах Тертуллиана известно сравнительно мало. Родился он около 160 года в Карфагене в семье центуриона (сотника) проконсульских войск, в языческой среде («Мы вышли из вашей среды», — обращается он к язычникам). В юности получил обычное для состоятельных людей того времени образование: окончил риторскую школу в Карфагене и специальное юридическое училище. Затем уехал в Рим, где выступал в суде и адвокатом, и обвинителем, снискав себе довольно широкую известность. Есть основания полагать, что юрист того же имени, упоминаемый в «Пандектах» (главная составная часть «Corpus juris civilis», памятника римского права времен императора Юстиниана, VI в.), тождествен Тертуллиану. Сведения о жизни Тертуллиана мы находим в ею собственных сочинениях и упоминаниях о нем древних писателей — Евсевия Памфила. епископа Кесарийского (IV в.), и блаженного Иеронима († ок. 420) * .

В римский период жизни Тертуллиан, по собственному его признанию, предавался всем языческим удовольствиям разгульной столичной жизни, был любителем острых ощущений, театральных и цирковых зрелищ (гладиаторские бои), а христианство считал безумием. «Но чувственность не могла насытить и усыпить душу, а дивное зрелище необычайной твердости мучеников обратило гонителя в друга неправедно гонимых: [около 190-105 года] Тертуллиан принял Святое Крещение. В следующем году женился на христианке» (Н. В. Савельев-Ростиславич . Тертуллиан и его век. СПб., 1848, с. 5). Вернувшись в родной Карфаген, Тертуллиан ушел с государственной службы; он посвятил свой досуг изучению философии и богословия. В 195 году он принял сан пресвитера ** .

Еще в школе Тертуллиан изучил греческий язык, которым владел свободно; он хорошо знал труды некоторых античных философов, юристов, медиков, в совершенстве владел ораторским искусством (не случайно его сравнивали с Демосфеном). Свои знания и дарования, полученные от Господа, Тертуллиан посвятил служению христианству. Будучи уже в сане пресвитера, он занялся активной писательской деятельностью. Язык его сочинений изобилует юридическими терминами: знание юриспруденции он умело использует, изобличая судей-язычников в нарушении элементарной законности. Защищая христианство, Тертуллиан порой употребляет аргументы, которые приводили греческие апологеты, такие, как его старшие современники — Татиан или епископ Антиохийский Феофил. Но то, что у них было довольно хаотично и сбивчиво, под пером Тертуллиана сложилось в стройную систему, логичную и вдохновенно-убедительную. Вряд ли императору Северу (193-211) были известны сочинения греческих апологетов. Но мы почти не сомневаемся, что сочинения Тертуллиана были ему известны. Ревностный защитник христианства, он становился защитником подлинных достижений римского общества, отстаивал принципы справедливости, равенства граждан перед законом, свободы совести, уважения к взглядам другого. Он любил поучать и наставлять, но еще больше, пожалуй, любил спорить и обличать. Проконсул и его совет, языческое общество, ревнители ветхозаветной законности, еретики, недостойные клирики — на всех

_____________

* Евсевий Памфил . Церковная история (Historia Ecclesiastica), кн. II, гл. 2: Блаженный Иероним Стридонский. О знаменитых мужах (De viris illustribus), гл. 53.

** Некоторые исследователи подвергают это сомнению. См .: J. Klein . Tertullian. Christliches Bewusstsein und sittliche Forderung. Düsseldorf, 1940, S. 268 - 273.

Обрушил он и силу своих обличений, и всю горечь насмешек. Его слог, взволнованный, неровный, обжигающий, хорошо отразил парадоксальность ею смелой мысли и его неистовой натуры. Он вычеканил краткие формулы незабываемой красоты и силы, и он же растекался в повторении довольно монотонных, едва ли не бесцветных фраз; мог писать просто и убедительно, но оставил некоторые тексты, которые надо разгадывать, как загадки, а порой унижался до судебных изворотов и крючкотворства. Человек большого и ясного ума, он иногда забывал обращаться к нему за советом; прекрасно описал жизнь христианской общины, мирную и упорядоченную, но жил не зная покоя сам, чуждый всякого житейского благоразумия. Неприятие Тертуллианом современной ему римской (языческой) цивилизации было более глубоко, чем у грекоязычных апологетов — Татиана (род. ок. 120 г.) пли епископа Антиохийского Феофила (конец II в.): «Он ис только осуждает ее философские школы... но и близок к тому взгляду, что цивилизация вообще испортила и извратила человека, подавила его естественные положительные наклонности, надстроив над ними целый мир искусственных и неистинных ценностей... Выход из этого положения Тертуллиан видит в киническом опрощении и возвращении к естественному состоянию. Однако, по его мнению, достичь этого состояния простоты и естественности можно только через христианскую веру, самопознание и аскетизм» (Г. Г. Майоров. Формирование средневековой философии. Латинская патристика. М., 1979, с. 111—112).

Подлинная вера, а не суеверие, считал Тертуллиан, всегда есть подвиг, прорыв в сферу духа; сила веры может быть прямо пропорциональна кажущейся нелепости (абсурдности) ее положений с точки зрения обыденного житейского рассудка. «Верую, ибо нелепо» («credo, quia absurdum») —- это изречение приписывают Тертуллиану не без оснований: в его сочинениях можно найти соответствующие парадоксы. Но кажущееся столь резким противопоставление веры и разума снимается, если рассматривать их в контексте Откровения, которое придает «неразумной» вере сверхразумный смысл. Ибо Божественное Откровение несоизмеримо с человеческими, довольно ограниченными представлениями; и чем более истины Откровения кажутся непостижимыми и невозможными, тем более оснований для воры и их трансцендентность и истинность. Отвергая заземленный в обыденности рассудок, Тертуллиан отвергал и элитарный интеллектуализм, чуждый вере: «Что общего у Афин и Иерусалима? У Академии и Церкви?» («De pracscriptione haereticorum», гл. 7).

Это высказывание часто цитируют, упрекая мыслителя в обскурантизме, даже христианские теологи. При этом как-то забывается, что изречение Тертуллиана — реминисценция гораздо более глубокой, основополагающей мысли святого апостола Павла: «А мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, а для еллинов безумие, для самих же призванных, иудеев и еллинов, Христа, Божию Силу и Божию Премудрость» (1 Кор. 1, 23-24).

Разум человеческий и естественный, природный здравый смысл Тертуллиан ценил весьма высоко (см.: De testimonio animae», гл. 3). По его глубокому убеждению, неиспорченная цивилизацией душа человека по природе своей христианка: «Пусть человек начнет прислушиваться к голосу своей души, и тогда Истинный Бог не будет ему неизвестен» («De testimonio animae», гл. 2). Именно поэтому Господь Иисус Христос избрал апостолов не из философов и книжников, а из простых рыбаков. Всякий отход от чистой веры в сторону ее рационализации и философизации чреват извращением христианского учения и ересью. Поэтому Тертуллиан столько сил и энергии отдал критике иудаизма и гностицизма. Он не случайно называл тогдашние синагоги «источниками преследований» христиан: Евсевий Памфил, епископ Кесарийский (IV в.), описывает в «Церковной истории», с какой радостной торопливостью собирали иудеи хворост для костра, к которому был приговорен священномученик Поликарп, епископ Смирнский, f 167 (см. «Богословские труды», сб. 24. с. 127—128). Отсюда пафос знаменитого произведения Тертуллиана «Против иудеев» («Adversus Judaeos»).

С эволюцией иудаизма в I—II вв. тесно связано и распространение гностицизма. Гностицизм предстает в этот период как попытка найти некий мировоззренческий синтез различных религиозно-философских течений и эзотерических традиций, что объективно создавало почву для появления самых разнообразных ересей *.

____________

* Не следует смешивать гностицизм с гносисом (ν γωσις — познание, знание) Климента, епископа Александрийского († ок. 215), Оригена, пресвитера Александрийского († 254), и других выдающихся раннехристианских мыслителей, которых весьма высоко ценили святые отцы и которые считаются учителями Церкви.

Тертуллиан писал не только против гностиков вообще, но и против отдельных гностических школ (против валентиниан, против Гермогена, против Маркиона) с присущей ему страстностью и горячностью. Отвлеченная метафизика и чистое «философское» умозрение были ему чужды: он или высмеивает гностиков, или просто запрещает им пользоваться Священным Писанием и толковать его: незачем искать и исследовать, когда все уже найдено и объяснено: «Зачем Афины, когда есть Иерусалим ?»

Именно эти слова оказались роковыми: фанатики последующих столетий использовали их в своем походе против античной культуры вообще. Философия, которую Климент, епископ Александрийский, человек светлого, широкого ума, считал даром, посланным от Бога эллинам, дабы «уготовать путь Господу», была объявлена пережитком язычества. Оригену, пресвитеру Александрийскому, пришлось впоследствии оправдываться в том, что он занимается «мирскими науками», и защищать программу обучения Александрийского Огласительного училища (первого христианского университета), в которую эти науки были введены. Говоря о максимализме Тертуллиана, следует сказать и об увлеченности его монтанизмом. В 200—207 гг. Тертуллиан примкнул к апокалиптической общине, основателем которой был некий Монтан из Фригии (по свидетельству Евсевия Памфила, Монтан начал пророчествовать в 172 году, возвещая скорое сошествие Небесного Иерусалима).

В монтанизме проявились суровые аскетические черты: предписывалась более строгая, чем принятая тогда Церковью, духовная дисциплина, в частности, усиленный пост (сухоядение), запрещалось бегство от гонений, второбрачие в случае смерти одного из супругов и т. п. Профессор И. В. Попов полагает, что ригоризм Тертуллиана не мог удовлетвориться той степенью нравственной строгости, которая характеризовала в то время нравы церковного большинства,— и в этом причина его увлечения монтанизмом (Конспект лекций по патрологии. Сергиев Посад, 1916. с. 69).

Добавим, что Тертуллиана привлекла в общине монтанистов попытка возрождения духа апостольского христианства перед угрозой обмирщения Церкви. Духовный энтузиазм и пророчествование монтанистов были внутренне близки Тертулиану. который склонен был считать их «пневматиками» («духовными»), в противоположность обычным христианам — «психикам» («душевным»). Важно не забывать, что монтанисты признавали все христианские Таинства и праздники, между ними и представителями других христианских общин не было догматических расхождений.

В истинах веры, которые Тертуллиан защищал в сочинениях против еретиков Маркиона, Валентина, Гермогена, Праксея и других, монтанисты были согласны Церковью. Поэтому Тертуллиан-монтанист, справедливо подчеркивает протоиерей А. М. Иванцов-Платонов. писал свои сочинения против еретиков, оставаясь вполне ортодоксальным. «Даже можно сказать — более: монтанисты к ересям гностическим и патрипассианским относились с большею горячностью и страстью, чем православные... Если их можно упрекнуть, то скорее в излишней горячности и резкости против еретиков, чем в недостатке ревности к защищению христианской истины» (Ереси и расколы первых трех веков христианства. М., 1887, с. 242).

Судя по всему, Тертуллиан понял ложность аскетических крайностей монтанистской общины. Впоследствии он отошел от монтанистов и основал в Карфагене свою собственную общину, по свидетельству блаженного Августина («De haeresibus», cap. LXXXV I ). Община эта имела свой храм — базилику: остатки ее были присоединены к Церкви блаженным Августином в начале V века.

Умер Тертуллиан в преклонном возрасте около 222—223 года.

Древние учители Церкви с большой похвалой отзывались об учености и дарованиях Тертуллиана, были хорошо знакомы с его творениями. Священномученик Киприан, епископ Карфагенский († 257. память 31 августа), читал труды Тертуллиана каждый день и считал его своим учителем (Филарет, архиепископ Черниговский и Нежинский. Историческое учение об отцах Церкви. Т. 1. СПб.. 1859, с. 184). Евсевий Памфил, епископ Кесарийский, упоминал о нем как об «одном из наиболее прославленных» («Церковная история», кн. II. гл. 2), а блаженный Иероним Стридонский († ок. 420) говорил, что «по учености и точности ума Тертуллиан превосходит других» («О знаменитых мужах», гл. 53).

По мнению проф. Л. П. Карсавина, Тертуллиан является «одним из самых ярких, непримиримых и риторически-пламенных противников гносиса... одним из характернейших представителей и даже основоположников западного христианства...» (Святые отцы и учители Церкви. Раскрытие Православия в их творениях. Париж, 1920, с. 61). «Тертуллиан — мыслитель не только христианский в широком смысле.

Но и церковный»,— подчеркивает Г. Г. Майоров (цит. соч., с. 116) Протоиереи Георгий Флоровский считает, что древнецерковный обычай противопоставлять Церковь и ересь, прежде всего, как любовь и раздор, общение и одиночество , применяемый А. С. Хомяковым, восходит к епископу Лионскому Иринею и Тертуллиану (Пути русского богословия. Париж, 1937, с. 278).

Влияние Тертуллиана па византийское (грекоязычное) богословие было, однако, сравнительно невелико. Это объясняется, прежде всего, тем обстоятельством, что писал он по-латыни. Кроме того, репутация «монтаниста» создавала по отношению к нему известное предубеждение. И у него, естественно, не следует искать догматической определенности: Тертуллиан жил до эпохи Вселенских Соборов, когда самый язык богословия еще только создавался.

Как писатель Тертуллиан стоит у истоков церковной латыни. Будучи писателем-билингвистом, одинаково свободно владеющим двумя языками — греческим и латинским, он сумел найти или создать эквивалентные новообразования в латинском языке для передачи сложных богословских терминов с греческого.

По подсчетам немецкого исследователи Г. Гендлера. Тертуллиан образовал в латыни 982 новых термина («Von Ter t ullian bis zu Ambrosius». Berlin, 1978, S. 22). Следует особо отметить, что к Тертуллиану восходит происхождение центрального христианского термина Троица (от лат. tria+unitas). «Многие его идеи, — отмечает В. В. Бычков, — служили образцом, «правилом» (regula fidei) для его латинских последователей вплоть до [блаженного] Августина» (Эстетика поздней античности. М., 1981, с. 48). Достойно внимания и то, что Тертуллиан с благоговением пишет о Матери Божией — Деве («Apologe t icum», гл. 21) задолго до святых отцов-каппадокийцев,

Значительный интерес для современной богословской мысли представляет антропология Тертуллиана. В своих трудах он искал ответа на многие кардинальные вопросы бытия: о природе и происхождении души, о назначении человека, о его будущей (посмертной) жизни и т. п. Можно сказать, что пытливый философ Тертуллиан выступил как «гениальный вопрошатель» античности. В отличие от позднейших и более близких к нашему времени «вопрошателей», таких, например, как Лев Шестов. Тертуллиан обладал глубочайшей верой и внутренней убежденностью в своей правоте; вопрошая, он отвечал.

Душа, по Тертуллиану, — «дыхание Божие» («Dei flatus») (срав.: Быт. 2, 7). В этом вопросе он следует за Платоном, для которого душа «божественна, разумна, однообразна и неделима» («Федон», 80 а). Однако ему чужд безусловный спиритуализм Платона. Исходя из свидетельства Священного Писания об относительной телесности и возможной (в особых условиях) видимости души (Откр. 6, 9; Лк. 10. 23), он учит, что душа есть «corpus sui generis» («тело своего рода»), имеет свой облик (habitus, effigies), границу (terminus), три измерения («О душе», гл. 8). Теорию Платона о предсуществовании душ Тертуллиан считает «баснословной» и решительно отвергает (там же, гл. 20 и 27), равно как и мнение о том, что душа творится только в самый момент рождения. Приводя ссылки на Священное Писание (Быт. 25, 22—23, Лк. 1, 41—44; 70—80 и др.). Тертуллиан утверждает, что развитие души связано с ростом тела. Тело для Тертуллиана имеет великую ценность, оно есть «cardo salulis» («якорь спасения») для души; «тело омывается [в купели крещения] для того, чтобы душа очистилась от пятен; тело помазывается, чтобы душа освятилась; тело знаменуется, чтобы душа укрепилась; тело осеняется возложением рук, чтобы душа освятилась Духом...» («О воскресении плоти», гл. 8). Тертуллиан учит по об уничтожении тела, а о его изменении (demutatio) в жизни будущего века, когда тело воскреснет в преображенной плоти.

При жизни Тертуллиан был славен и среди христиан, и среди язычников. Смерть не уничтожила этой славы: ил произведений латинских писателей только его «Апология» удостоилась вскоре перевода на греческий язык. Время стерло его промахи и заблуждения; в благодарной памяти потомства он остался мужественным борцом за христианство, бесстрашным словом и пером отстаивавшим вечную правду.

* * *

«Апология» Тертуллиана (другие русские названия этой же работы: «Апологетик», «Апологетика»), пожалуй, наиболее известное из его произведений. «Вопросом о времени происхождения «Апологетика» занималось столько ученых, сколько не занималось никаким другим вопросом, относящимся до этого сочинения, и мнения их но этому вопросу различны» (И. Щеглов. Апологетик Тертуллиана. — «Труды Киевской Духовной Академии».1887. № 9, с. 3). Некоторые исследователи

Считают, что «Апология» написана Тертуллианом незадолго до его кончины, большинство же склоняется к мнению, что это сочинение относится к 197—199 гг. Н. Щеглов аргументировано доказывает, что «Апология» написана в 199—200 гг., считая ключом к решению этого вопроса следующие слова из 35 главы этого сочинения: «Откуда же Кассии, Нигры и Альбины? * Откуда те, кто подстерегал императора «между двумя лаврами»? Откуда те, кто упражнялся на палестре, чтобы удушить его? Откуда те, кто с оружием в руках врывался во дворец? Они дерзновеннее всех Сигериев и Парфениев… ** И сейчас каждый день изобличают членов и сторонников преступных партий: деревья срубили, а побеги уцелели» (цит. новый перевод).

Европейские ученые Бароний и Мосгейм признавали упомянутых злоумышленников, о которых идет далее речь у Тертуллиана, последователями Альбина, а Тиллемон, Лумпер и Бёрингер — последователями Нигра. Нигр был убит в 194 году в сражении при Иссе, а его приверженцы продолжали сопротивление до 196 года, пока не потерпели поражение в Сирии от императора Септимия Севера. Преследование их остатка падает на 199—200 годы, когда и была, по всей вероятности, написана «Апология». Имеются основания считать, что около 204 года Тертуллиан предпринял путешествие из Карфагена в Рим, где представил Сенату свою «Апологию» — красноречивое слово в защиту христиан.

Это полемическое сочинение Тертуллиана принесло автору заслуженную славу и приобрело широкую известность в средневековом мире. Достаточно сказать, что «Апология» была в числе печатных изданий в «колыбельный» период книгопечатания:. она была издана на языке оригинала в Венеции в 1483 и 1494 гг., в Париже в 1500 и 1502 гг. В XVII—XVIII вв. появились издания «Апологии» в переводе на различные европейские языки: французский (1636), английский (1655), испанский (1657), немецкий (1082), итальянский (1756) и другие.

Первый известный нам перевод на русский язык принадлежит епископу Коломенскому и Тульскому Афанасию (Иванову) (М., изд. Синодальной типографии, 1802).

К. М. Мазурин, один из последующих переводчиков «Апологии», писал об этом переводе: «Очень точный перевод «Апологетика», хотя, безусловно, устарелый по языку» (Тертуллиан и его творения. М., 1893, с. XXVI).

В 1847 году в С.-Петербурге был издан перевод «Апологетики», осуществленный Е. Карнеевым. Этот перевод, по всей вероятности, сделан с учетом французского перевода-посредника; местами он неточен, местами представляет собой переложение; отсутствующие в латинском оригинале обороты и вставки, добавленные во французский перевод Genoude, имеются и в переводе Е. Карнеева. Перевод этот обладает определенными литературными достоинствами; Н. Савельев-Ростиславич в своей рецензии называет его «прекрасным» (цит. соч., с. 36), протоиерей А. М. Иванцов-Платонов — «довольно выразительным» (Ереси и расколы первых трех веков христианства. М., 1877, с. 235).

«Ежели вам, первостоятели Римской Империи, на открытом и возвышенном месте, и на самом почти верху града *** для суждения председящим, не можно ясно рассмотреть и пред всеми исследовать, в чем точно состоит дело Христиан, — начинает перевод «Апологии» епископ Афанасий, и продолжает: то позвольте истине хотя тайным путем безгласного писания до ушей ваших дойти. Она ни мало не просит о своем деле; поелику не дивится своему состоянию, зная, что она есть странница на земле, и что удобно находит себе врагов между чуждыми. А впрочем она род, жилище, упование, благодать, достоинство имеет на небесех, желая между том того единого, чтоб не осуждали ея, не зная о ней. Что тут теряют законы, в своем царстве господствующие, ежели она будет выслушана? Но более ли чрез то прославится их сила, что осудят и выслушанную истину?» (Квинта Септима Флоронта Тертуллиана Защищенне христиан. М., 1802, с. 2—3).

Приводим ниже этот же фрагмент в переводе Е. Карнеева, К. М. Мазурина,

______________

* Авидий Кассий — полководец, провозгласивший себя императором в царствование Марка Аврелия (175 г.); Гай Песцений Нигр и Клодий Альбин, после убийства императора Коммода в 193 г., выступили с незаконными притязаниями на престол.

** Сигерин — борец, с которым любил упражняться император Коммод. Впоследствии он задушил Коммода (193 г.); Парфений — вельможа, который пользовался благосклонностью императора Домициана, но принял участие в заговоре, приведшем к смерти правителя (96 г.).

*** Подразумевается Капитолии.

Н. Щеглова и, наконец, новый перевод. Даже такое, весьма ограниченное, сравнение поможет нам уяснить различия в стилистической манере переводчиков и некоторые особенности их перевода.

Из перевода Е. Карнеева:

«Если вы, верховные правители Римской Империи, изрекающие суд публично, занимая высшие места в государстве, не имеете власти пред очами народа производить точных изысканий относительно христиан... то по крайней мере да достигнет истина до слуха вашего посредством скромных моих письменных изъяснений. Истина не требует милости, потому что гонение ее не удивляет. Чуждая на земле, она не сомневается найти себе врагов. Дщерь неба, она там имеет свой престол, там обретает свои надежды, должное к себе доверие и свою славу. Здесь желает она только одного: не быть осужденною, прежде нежели будет выслушана. Какое опасение можете вы иметь на счет ваших законов, дозволив истине защищаться на седалище их владычества?» (Творения Тертуллиана. Ч. 1. СПб., 1848, с. 1—2).

Из перевода К. М. Мазурина:

«Если вам, власти Римской Империи, не угодно допускать христиан к защите их дела перед трибуналом, где вы сидите на самом возвышенном месте города для публичного отправления суда; если вы из боязни или стыда отрицаете право каждого обвиняемого отвечать своему обвинителю... то пусть истина дойдет до ваших ушей хотя тайным путем при помощи безмолвных букв! Она не просит милости, так как не удивляется своему положению. Она знает, что живет на земле, и что среди чужих всегда легко встретить врагов; а что касается остального, то свое происхождение, коренную почву, надежду, любовь, славу она имеет на небесах. Одного опа добивается, чтобы не осуждали ее, не зная. Что потеряют законы, господствующие в империи, если будет выслушана защита истины? Или, может быть, с большим блеском выкажется могущество последних, если они будут осуждать истину, не выслушав ее?» (Тертуллиан и его творения. М., 1893, с. 6).

Из перевода Н. Щеглова:

«Если вам, представители римской власти, председательствующим на открытом и высоком месте, почти на самой вершине государства, для того, чтобы производить суд, не дозволено явно разбирать и лично исследовать, в чем собственно состоит дело христиан... то да позволено будет истине дойти до ваших ушей по крайней мере тайным путем беззвучных букв. Она ничего не выпрашивает своему делу, потому что и не удивляется своему положению. Она знает, что она живет на земле, как чужестранка, что между чужими ей легко найти себе врагов; но при этом знает и то, что она имеет свое происхождение, жилище, надежду, любовь к себе, честь на небесах. Теперь одного только она желает, чтобы не осуждали ее, не узнав ея. Что потеряют законы, господствующие в своем царстве, в том случае, если ее выслушают?» (Творения Кв. Септ. Флор. Тертуллиана. Ч. 1. Киев, 1910, с. 81—82).

Из нового перевода:

«Если вам, представителям Римского государства * , стоящим на виду у кормила власти, чтобы творить суд и открыто вести расследования и разбирательства; если вам невозможно выяснить в чем дело с христианами, пусть все-таки эти беззвучные строки окольным путем донесут истину до ваших ушей ** . Она ни о чем для себя не просит; в своем положении ничто ее не удивляет. Она знает, что на земле она странница, что среди людей чуждых легко найдутся враги, что ее родина и ее обитель на Небе; на Небо она надеется, там и милость, и любовь. Хочет она одного: не осуждайте ее, ничего о ней не зная *** . Выслушайте ее: убудет что от законов, от их неограниченной власти в государстве, если ее выслушают?»

Сравнивая эти различные переводы, можно убедиться, что каждый из них по- своему обогащает восприятие подлинника, помогает уловить его смысловые обертоны, глубже проникнуть в авторский замысел. Последний перевод, при всем его формальном лаконизме и лапидарности стиля, обладает, пожалуй, наибольшей се-

____________

* Romani antistites — должностные лица в Карфагене — проконсул и начальники провинции.

** Liceat veritati vel occulta via tacitarum litterarum ad avres vestras pervenire.

*** Unum geslit interdum ne ignorata damnetur.

Мантической емкостью и значимостью: здесь очевидно произошла та чудесная метаморфоза, та кристаллизация смысла, когда каждая фраза, даже взятая вне контекста, не теряет своей прозрачности и глубины.

В заключение приводим полный текст предисловия к первому русскому изданию «Апологии» Тертуллиана (М., 1802), давно уже ставшему библиографической редкостью. Предисловие не подписано, но, по всей вероятности, принадлежит автору перевода — епископу Коломенскому и Тульскому (впоследствии архиепископу Новороссийскому и Днепровскому) Афанасию (Иванову).

* * *

«Тертуллиан Квинт Септимий Флорент, Богослов, уроженец из города Карфагена, что в Африке, из фамилии благородной, человек различными науками просвещеннейший, славился около 200 года по Р. Хр. История о нем такова. Был он пресвитер Карфагенский, родившийся от отца, язычника, служившего сотником в пехотном полку под начальством Проконсула, правителя провинции. Вскоре по принятии Христианской веры, при превосходнейших своих дарованиях, сделался ревностным ее защитником. В Философии, в законах, в Истории и языческой Богословии был весьма искусен. Знаменит красноречием, очень хорошо разумел Священное Писание и отличался благочестием. В молодых летах написал он, по свидетельству Иеронима, книгу о заботах супружества и, спустя несколько, о возражениях на притязания еретиков (de praescriptionibus contra Haereticos), которых список сочинил с самого начала Церкви. Потом для удержания неистовства Северова * на христиан гонения и заграждения уст клеветников издал в Риме весьма ученую Апологию, или защитительное рассуждение, кото-рое во время жесточайшего от Плавтиана градодержателя в Парфянской земле свирепствования па христиан, в отсутствие императора, утаив свое имя, надписал градоправителям и судиям. Он издал в свет и другие сочинения против отступников и еретиков, Марциопитов, Валентинианов, Иудеев и проч., которых молниею своего красноречия и силою доводов более поразил, нежели убедил. Сие подало случай Винцентию Лирину ** сказать: сколько у Тертуллиана слов, столько мыслей; а сколько мыслей, столько побед . Но, к сожалению всей Христианской Церкви, сей знаменитый учитель ее впал в некоторые заблуждения. Впрочем сия Апология и другие многие его сочинения писаны им до отпадения его от Церкви; почему ею и приняты, яко истинно православные ».

___________

* Люций-Септимий Север (146-211) — римский полководец, провозглашен императором о 193 году.

** Святой Викентий Лиринский (лат. Винсент из Леранса, † до 450 г., память 24 мая) — монашествующий богослов, автор духовною наставления «Коммониториум» (под псевдонимом «Перегрин»).

Страница сгенерирована за 0.16 секунд!