В «Диалогах о двух системах мира» Г. Галилей проводит мысль о разных предметах религии и науки: религия учит тому, как взойти на небо, а наука - тому, как небо вращается. Из доктрин теизма прямо следует, что знание об Абсолюте принципиально отличается от знания о сотворенной природе и что эти знания суть две разные истины. Правда, Фома Аквинский не допускал противоречия между истиной религии, воплощенной в Библии, и истиной искренней науки. (Выше предполагалось, что осваивающее и отчуждающее познания произрастают из единого корня - опыта взаимодействия самобытия с инобытием; из этой же гипотезы вытекает, что между религиозной и научной истинами существует не только акцидентальные различия, но - в конечном счете - также субстанциальное тождество.)
Арабские теологи и ученые Абу Али Ибн Сина (Авиценна) и Ибн Рушд (Аверроэс) обосновали теорию двойственной истины, согласно которой религия ищет свою истину, а наука - истину совсем иного рода. Распространение этой теории среди мусульман и христиан предоставляло науке право добиваться независимости от религии и церкви и сосредоточиваться на изучении собственного предмета. В свою очередь, теистическая религия не учиняла науке особых препятствий и предоставляла ей искомую автономию при условии, что ученые будут признавать сотворение Богом исследуемой ими природы и не станут возражать против приоритета религиозной истины перед истинностью знания вторичных причин миропорядка.
Широко известен масонский миф, будто европейская наука складывалась на рубеже XVI-XVII вв. в острой борьбе с догматами христианской церкви. Этому мифу противостоит вполне обоснованное мнение о том, что первая научная парадигма Галилея - Ньютона (идеи математического моделирования и физического эксперимента) существенно обусловлена нуждами Реформации (XVI-XVII вв. - это вершина христианства, пик межрелигиозных войн, начало «охоты на ведьм»),
Галилей, Кеплер, Ньютон, Декарт и другие творцы первой научной революции отличались высокой личной религиозностью и страстью к теологии. Они верили в исходные аксиомы, адекватные именно духу христианства, но не язычества, буддизма или ислама. Кстати, Церковь осудила гелиоцентрические воззрения Галилея на основании соответствующих экспертных доводов авторитетных ученых того времени: подтвердить гелиоцентризм было нечем; опытные подтверждения появились только в XIX в. (1821 - расчеты годичного движения Земли по звездному параллаксу; 1860 - при помощи маятника Фуко). Рождение экспериментальной науки и появление инквизиции - тесно связанные стороны жесткой политики официальной церкви в отношении ренессансного оккультизма.
Творцы классического естествознания исходили из следующих христианских аксиом:
- - физический мир существует объективно и не является пустым;
- - этот мир не злой и весьма удачно устроен;
- - земной мир не божествен, не есть Бог;
- - мир и человек относительно независимы от Бога;
- - Библия ничего не говорит о свойствах звезд, строении Земли, жизни после смерти;
- - Библия умалчивает об идеале устройства общества (в виде монархии, демократии пр.);
- - подлунный и надлунный миры единообразны, изоморфны и изохронны;
- - природа способна самовозрастать без помощи духов.
Для эпохи Возрождения было характерно увлечение магизмом: всякое небесное и земное явление оккультисты объясняли действием духов и чудесных сил. А католическая церковь еще в XIII в. провозгласила анафему тем, кто считает звезды одушевленными и совершенными. Протестантизм стал разрушать сложившуюся католическую систему религиозной безопасности, когда принялся профанировать святое причастие, крест, крещение и пр. В Средние века с колдунами и ведьмами боролись, как правило, святыми молитвами и крестным знамением. А вот в эпоху Реформации деревенские протестанты были вынуждены защищать себя от колдовства «охотой на ведьм», народным самосудом, кострами. Для сдерживания стихии демократических расправ с представителями черной магии был создан официальный церковный институт правосудия - инквизиция. (В России казнь за колдовство впервые была введена Петром I в 1714 г.)
Реформация объявила решительную борьбу с оккультизмом, и для «обезбоживания фюзиса» потребовались ученые-аскеты с функцией «монашества в миру». Систематическое изучение природы как познание воли Бога - на основе перечисленных выше аксиом - было объявлено церковью особым и очень важным религиозным занятием. Поскольку Библия не учит астрономии, то нужно создать космогонию и физику путем заимствования, критики и перестройки античной натурфилософии, в том числе метафизики Аристотеля.
Ж. Буридан (XIV в.) сформулировал принцип инерции, говоря, что Бог придал светилам начальный «импетус» (импульс), сохра- нямый неизменным во всех частях вселенной. Г. Галилей конфликтовал не с Библией, а с физикой Стагирита, советуя исследовать мир при помощи «испанских сапог» эксперимента. Скажем, изучая свойства падения камня, бросаемого с Пизанской башни, физик вправе применять полученные выводы к расчетам движения звезд и планет, ибо универсум единообразен. Нужно было также преодолевать предубеждение платоников о несовместимости «божественно-совершенной» математики с «рукотворно-несовершенной» механикой.
Церковная инквизиция преследовала только тех ученых, которые открыто бросали вызов библейской доктрине сотворения мира и пропагандировали оккультные науки. Таких отступников среди крупных ученых тогда было немного. Жертвами инквизиции стали Н. Коперник, М. Ссрвст, Дж. Бруно, Дж. Ч. Ванини, А. Везалий, Т. Кампанелла и некоторые другие ученые и философы. Инквизиция была судебно-политическим учреждением католической церкви и существовала с XIII по XIX в. Особенно она свирепствовала в Испании, когда ее возглавлял Т. Торквемада, изгонявший из страны евреев (1492). Разумеется, число казненных инквизиторами ученых-еретиков не идет ни в какое сравнение с массовым уничтожением священнослужителей болыпевиками-атеистами в России.
Настороженность церкви к естествоиспытателям вызывалась также важным обстоятельством когнитивного плана. Ученые создавали свои теории применительно к идеализированным и абстрактным предметам - безразмерным точкам и линиям, предельно круглым и твердым шарам и т. п. Они оперировали понятием Абсолюта: абсолютно черное тело, абсолютный эфир. Говорили о реальности предельно малых и бесконечно больших величин, бесплотных по своей сути. Все это не могло нс напоминать язык духовных дисциплин. Вместе с тем ученые претендовали на то, что их теории описывают и объясняют посюсторонний мир, освещают устройство вещей. Тем самым ученые, сами того не желая, отождествляли язык религии и язык науки, представления о духе и материи. А это не могло не приводить к материалистическому пантеизму - наделению материи самодвижением и размещению Абсолюта внутри вещества.
Вышедшая из недр теизма и отчужденная от него материалистическая наука Европы не могла обойтись без специфической религиозной методологии, культивирующей идеал целостности универсума. Не оставалось ничего иного, как принять на вооружение ревизованный пантеизм. Например, Б. Спиноза, руководствуясь инспирированным Дж. Бруно вариантом пантеизма, объявил природу субстанцией, причиной самой себя. Выходило, что наука имеет своим предметом не сотворенную природу, а субстанцию и ее модусы. Позже Г. В. Плеханов высоко оценит спинозизм как предтечу диалектического материализма.
Резонная причина некоторого недоверия христианской церкви к предельно общим выводам европейского естествознания состояла и в том, что нет достаточных оснований отождествлять знание о теоретических объектах с образами фрагментов живой и конкретной действительности. Естественно-научная теория с ее абстракциями и идеализированными предметами - своего рода карикатура на эти фрагменты мира. Разве научная теория не противоречит здравому смыслу?
Напомним, что античное понятие теории обозначало хладнокровное созерцание и описание того, что происходило на самом деле; теорос - зритель, но не участник событий, его задача - пересказать без утайки и субъективных добавлений то, чему он был свидетелем, чтобы другие люди могли умозрительно представить себе случившееся. Теория излагалась общедоступным языком и была ярким образным повествованием о важнейших реальных событиях. Физические теории Нового времени, наоборот, стали рассказывать о неких ирреальных объектах, причем разговор велся на искусственном языке, малопонятном обывателю. Тем не менее ученые претендовали на освещение подлинной реальности в форме высшей истины. Научная магия походила на мистерии. Ну как тут усомниться в стремлении ученых создать свою тайную конфессию и собственный храм! Или, быть может, ученые просто занимаются надувательством простых людей?
В самом деле, среди ученых периодически разражались скандалы по поводу подтасовок, подправок и подгонки эмпирических данных под изобретенные теоретические схемы. Упреки в предвзятом отборе и манипулировании фактами раздавались, например, в адрес Галилея, Ньютона, Лавуазье и ряда других именитых ученых, не говоря уже о рядовых служителях науки. А в массовой науке XX-XXI вв. число недобросовестных ученых неимоверно возросло. Фальсификация и лакировка экспериментальных данных, плагиат, склонение к соавторству, мошенничество, преступные опыты над людьми и т. п. стали, к сожалению, теневым атрибутом науки.
В обществе из-за наивной веры в постоянный научный прогресс широко распространено так называемое научное легковерие, т. е. некритическое отношение к сенсационным сообщениям в прессе об успехах в науке и слабо доказанным итогам исследований. Наука всегда давала повод для идейного и нравственного надзора за ней со стороны церкви, и тем более церкви государственной. Правда, далеко не все священнослужители и религиозные деятели отличались высоким интеллектом и строгими нравами, а потому сами давали повод для насмешек и справедливой критики.
Итак, идеалы монотеизма, вошедшие в твердое ядро христианской культуры, во многом предопределили характер экспериментально-теоретической науки Запада и способствовали инструментальному выпытыванию у сотворенной природы ее тайн. Второй стороной генотипа христианской культуры являются фундаментальные хозяйственные идеалы, также по-своему обусловившие основные тенденции экономического развития европейских государств и облик европейской науки. Науковеды экстерналистской ориентации отмечают, что наука Нового времени унаследовала от древних культур Греции и Рима ряд особенностей своего стиля теоретизирования и открытость публике.
Уже в первые века существования христианства в богословии начали формироваться две основные позиции: одни теологи считали, что надо просто верить и даже не пытаться понять Бога, ибо человеческий разум на это в принципе не способен, другие полагали, что главная цель любого верующего - максимально приблизиться к пониманию Бога. И поскольку мир - это творение Бога, то, постигая этот мир, мы тем самым постигаем и Творца. В своем изучении мира они опирались на античную философию, пытаясь приспособить ее к христианскому вероучению. Но использование рациональных методов познания неизбежно приводило к обнаружению ряда противоречий как внутри религиозных учений, так и между результатами научных исследований и религиозными идеями, изложенными в Библии (аналогично в Коране). Отсюда и рождается проблема знания и веры, одинаково актуальная как в мусульманском, так и в христианском мире, а именно, что выше: истины науки или истины религии? Эта проблема может быть сформулирована как вопрос о путях познания: должны ли мы обладать верой для того, чтобы с помощью разума познавать мир и Творца? Или же именно рациональное освоение мира приводит нас к вере? Положительный ответ на первый вопрос давали Аврелий Августин, Ансельм Кентерберийский («Верю, чтобы понимать») и др., на второй - Пьер Абеляр и его последователи («Понимаю, чтобы верить»). В учении Фомы Аквинского эти две точки зрения были синтезированы. В частности, он провозгласил тезис о гармонии разума и веры, которые не могут противоречить друг другу (а если такое противоречие обнаружено, то это значит, что мы просто ошиблись в рассуждениях). Объединяет все эти взгляды идея о том, что разум может и должен служить вере («Философия - служанка богословия»). Мусульманский философ Аверроис (Ибн-Рушд) предложил для решения проблемы знания и веры теорию «двух истин». Согласно ей истины науки выше истин религии, но истины науки способны понять немногие, для всех же остальных религиозные идеи полезны, поэтому они имеют право на существование и их не стоит публично опровергать. В XIII-XV вв. теория двух истин получила распространение в Европе: Сигер Брабантский, Дунс Скот, Уильям Оккам отстаивали точки зрения, что разум и вера не имеют ничего общего и разум ничем не может помочь вере. Особой остроты достигала полемика по вопросам: существует ли Мир вечно или же он был когда-то сотворен? Бессмертна или смертна индивидуальная человеческая душа? Существует ли свобода воли или любой человеческий поступок определяется Богом?
В своей работе «Согласие религии и философии» Ибн-Рушд выдвинул и разработал оригинальную концепцию «двух истин», или «двойственной истины», сыгравшую в дальнейшем большую роль в истории философии. Он пишет, что Откровение не только не осуждает философские рассуждения, но, по сути дела, требует их от нас, ибо мы должны изучать природу вещей для того, чтобы воспарить мыслью к Творцу всех этих вещей. Но нельзя требовать создавать философию из ничего, философия - это древняя наука, и поскольку особую роль здесь сыграли греки, следовательно, необходимо изучать греческую философию. Кроме того, Коран требует от нас наблюдать и истолковывать природу с помощью разума, чтобы постичь Творца. Но любое умозаключение есть результат размышления, следовательно, мы должны знать логику. Выводы, к которым мы приходим в процессе рассуждения, могут противоречить буквальному смыслу Корана, который в таких случаях нуждается в аллегорическом истолковании. Но если с помощью разума мы можем постичь Бога, т.е. высшую истину, то зачем нужно Откровение? Аристотель различал три типа аргументов: риторические, диалектические и необходимые (аподейктические). Ибн-Рушд делит людей на три класса в зависимости от того, какие аргументы они способны воспринять.
1. Простые люди, руководствующиеся воображением, а не разумом; их можно убедить только с помощью риторических аргументов. Так, какого-нибудь кочевника не убедишь философскими доводами (которые он не понимает), что нехорошо грабить и убивать других людей. Но, используя Коран (т.е. Божественное Откровение), такому кочевнику можно внушить, что за нехорошее поведение Аллах накажет его вечными муками в аду.
2. Люди, открытые для диалектических рассуждений; они хотят быть уверенными, что ничто из того, чему учит Откровение, не противоречит естественному разуму, и им нужны основания, почему надо верить в это, а не в то. Функция теологии в том и состоит, чтобы находить диалектические оправдания, с помощью которых картина мира и смысл человеческого бытия, данные нам в Откровении (в Коране), покажется более истинными, нежели какие-либо другие. Если бы теологии не было, эти люди остались бы и без философии (им не доступной), и без Откровения.
3. Ученые (философы), которых ничто не может удовлетворить, кроме необходимых доказательств математики и метафизики. Ученые благодаря деятельности их разума постигают высшую истину бытия. Так, они пришли к выводу: неверно, что мир сотворен Богом из ничего, мир существует вечно, и он есть результат взаимодействия Первоформы и Первоматерии. Но, зная эту истину, философы понимают, что для всех остальных людей учение о Боге есть лучшая замена философской истины. Отсюда следует учение о двух истинах: одна подлинная - философская, а другая - религиозная, являющаяся заменой философской для всех других людей. О философских истинах не философам лучше ничего не говорить.
В начале Средних веков были сильны сомнения в возможности применения философии к религии. Зрелое Средневековье ознаменовалось торжеством схоластики, в которой философствование стало средством укрепления веры. Неудивительно поэтому, что на закате рассматриваемой эпохи стали звучать сомнения в совместимости философского знания и религиозной веры, которые постепенно перерастали в полное освобождение философии от роли служанки религии.
В схоластике изначально были заложены противоречия, которые со временем разложили ее изнутри и привели к гибели. Они явились миной замедленного действия, которая рано или поздно должна была сработать. Эти противоречия заключались в несостыковке положений веры и разума, в их несовместимости. Поэтому можно говорить о том, что схоластика вообще была одним грандиозным противоречием, ибо представляла собой попытку совместить несовместимое, в силу чего долго существовать не могла и должна была прийти к упадку сама по себе, без всякой внешней помощи.
Арабский философ Ибн-Рушд (латинский вариант - Аверроэс) считал, что религию можно рассматривать как верование, содержащее в иносказательной форме философскую истину.
Он доказывал необходимость изучения неразрывных связей между функциями организма и теми ощущениями, чувствами, мыслями, которые человек испытывает в качестве процессов, присущих его душе.
Его главный вывод заключался в том, что вместе с распадом тела индивидуальная душа человека тоже уничтожается. Выдвинул необычное представление о том, что универсальный для всех людей разум сохраняется после распада тела и это свидетельствует о богоподобии человека. Подчеркивал, что возможности человека в постижении истины неограниченны, и важно только научить людей правильно мыслить, привить им желание размышлять. Общая способность к мышлению, познанию мира и его законов, будучи врожденной, присуща каждому человеку. Таким образом, бессмертный разум отделялся от смертной души. Это разделение разума и души было одним из важнейших положений теории Рушда. Всеобщий разум, воздействуя на потенциальные способности, вызывает в нас мысли. Для их актуализации, осознания необходимы определенные условия, в частности познавательная мотивация, внешние впечатления, хорошие учителя. философия рушд религия
Средневековая восточная философия была теистической, так же, как и западная, и являлась служанкой мусульманской религии, а потому схоластика представляет собой явление не только европейское, но и восточное. Теория двойственной истины говорит о том, что у религии и философии совершенно разные предметы и методы. Так, предметом религии является Бог, а методом - вера, тогда как предмет философии - природа, а метод ее - опыт (т. е. практическая деятельность, возможно даже экспериментальная, по изучению окружающего мира). Религия и философия занимаются абсолютно различными областями, почти ничего общего друг с другом не имеющими, и поэтому неудивительно, что у религии свои истины, а у философии - свои. Причем эти истины не только могут, но и должны быть разными и даже противоречащими одна другой. Это вполне естественно, нормально и понятно. Они вовсе и не должны состыковываться, как то кажется сторонникам гармонии веры и разума, да и не могут эти истины не вступать в противоречие, так как говорят о противоположных и фактически несовместимых вещах. Например, является ли истиной утверждение, что вода в земных условиях кипит при 100 °C? И является ли истиной утверждение, что высоко в горах она кипит при более низкой температуре? И то, и другое - истина. Исключают ли они одна другую? Нет. Должны ли они согласовываться между собой и сливаться в одну единую общую истину? Не должны. Просто одну ситуацию описывает первое утверждение, для другой же, отличной от нее, ситуации будет справедливой вторая истина, которая противоречит первой, но не исключает ее, поскольку совершенно необходимо в данном случае наличие именно двух разных истин.
Почему бы не предположить, что у веры и разума, равно как у религии и философии, также должны быть разные и несопоставимые истины? Пусть философия занимается исследованием природы и не вмешивается в религиозные положения, пытаясь их обосновать, и пусть религия не пытается быть знанием о мире, а тем более наукой о нем, всегда оставаясь только верой, и не заставляет философию обслуживать свои нужды. Таким образом, теория двойственной истины была направлена против самой сущности схоластики - стремления осуществить синтез религии и философии, говоря, что такое соединение принципиально невозможно, и подчеркивая необходимость всяческого разъединения и обособления религиозной и философской сфер.
Эта теория, как видим, освобождала, с одной стороны, философию от обязанности быть подспорьем религии, а с другой - избавляла последнюю от необходимости доказывать положения веры, подводить под них некую логическую основу. За философией, таким образом, вновь признавалась возможность быть свободным и дерзновенным познанием окружающего мира.
Список использованной литературы
- 1. Веймарн Б., Каптерева Г., Подольский А. Искусство арабских народов. - М., 2014
- 2. Григорян С.Н. Великие мыслители Арабского Востока. - М., 2013
- 3. Ибн Рушд // Избранные произведения мыслителей стран Ближнего и Среднего Востока IX-XIV вв. - М., 2014
- 4. Натурфилософия Ибн-Сины. - М., 2013
- 5. Сагадеев А.В. Ибн Рушд (Аверроэс). - М., 2015
- 6. Степанянц М.Т. Арабская философия // Человек. Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. - М., 2013
В XI-XII вв. в борьбе за идейное господство в обществе начинает оказывать все возрастающее влияние зародившееся в недрах феодальной культуры свободомыслие. Появление средневекового свободомыслия связано с рядом объективных факторов: выделение из крестьянского хозяйства ремесла и развитие на этой основе городов, которые постепенно становятся существенным фактором средневековой жизни. В городах начинает формироваться светская культура. Одним из важнейших следствий этого фактора является то, что церковь перестала быть абсолютным носителем образования и образованности. В связи с развитием ремесла и торговли среди городского населения возрастает потребность в знании права, медицины, техники.
Введение……………………………………………………………………………...3
1. Появление «теории двойственной истины»……………………….………....4
2. Дунс Скот и Уильям Оккам: теория двойственной истины………………...7
3. Философия Ф. Аквинского…………………………………………………..12
Заключение………………………………………………………………………….16
Список использованной литературы……………………………………………...18
Работа содержит 1 файл
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА
на тему «Средневековая концепция теории "двойственной истины" и ее место в истории философии»
по дисциплине «Философия»
Введение………………………………………………………… …………………...3
1. Появление «теории двойственной истины»…… ………………….………....4
2. Дунс Скот и Уильям Оккам: теория двойственной истины………………...7
3. Философия Ф. Аквинского…………………………………………………. .12
Заключение…………………………………………………… …………………….16
Список использованной литературы……………………………………………... 18
Введение
В XI-XII вв. в борьбе за идейное господство в обществе начинает оказывать все возрастающее влияние зародившееся в недрах феодальной культуры свободомыслие. Появление средневекового свободомыслия связано с рядом объективных факторов: выделение из крестьянского хозяйства ремесла и развитие на этой основе городов, которые постепенно становятся существенным фактором средневековой жизни. В городах начинает формироваться светская культура. Одним из важнейших следствий этого фактора является то, что церковь перестала быть абсолютным носителем образования и образованности. В связи с развитием ремесла и торговли среди городского населения возрастает потребность в знании права, медицины, техники. Возникают частные юридические школы, которые находятся под контролем церкви, городского управления.
Средневековое свободомыслие складывается как движение за десакрализацию определенных сфер жизнедеятельности человека, за признание их автономии по отношению к религии и церкви. Представители средневекового свободомыслия Пьер Абеляр (1079 - 1142 гг.), Жильбер Порретанский (ок. 1076 -1154 гг.), Сигер Брабантский (ок. 1235 - 1282 гг.), Боэций Даккийский и другие не отвергали религию.
Первые шаги средневекового свободомыслия связаны с проникновением в религиозное вероучение диалектики как науки о законах правильного мышления.
Свое наивысшее выражение рационалистические моменты идеологии средневекового свободомыслия нашли в теории двух истин или «двойственной истины». Эта теория переносит проблему соотношения веры и разума, религии и знания в сферу взаимоотношений теологии и философии. Главный смысл теории «двух истин» - Утвердить независимость науки и философии от вероисповедных Догм теологии.
ПОЯВЛЕНИЕ «ТЕОРИИ ДВОЙСТВЕННОЙ ИСТИНЫ»
В схоластике изначально были заложены противоречия, которые со временем разложили ее изнутри и привели к гибели. Они явились миной замедленного действия, которая рано или поздно должна была сработать. Эти противоречия заключались в несостыковке положений веры и разума, в их несовместимости. Поэтому возможно говорить о том, что схоластика вообще была одним грандиозным противоречием, ибо представляла собой попытку совместить несовместимое, в силу чего долго существовать не могла и должна была прийти к упадку сама по себе, без всякой внешней помощи.
Теория двойственной истины – это концепция истиной философии, которая в средние века строилась на утверждении о возможности сосуществования науки и религии, поскольку у них разные задачи. Уже тогда было очевидно, что многие библейские положения противоречат логике, что существует принципиальная нестыковка веры и разума.
Построение теории о возможности существования двух видов истины в мировоззрении эпохи связано с эволюцией взглядов на соотношение собственно веры и знания. В развитии вопроса можно хронологически проследить три основных фундаментальных позиции. Первая связана с так называемой «максимой Тертуллиана», скорее всего ложно приписываемой именно этому мыслителю и заключающейся в абсолютном разведении науки и теологи: «Верю, ибо абсурдно». Вторая относится к положениям Августина Блаженного и Ансельма Кентерберийского, смысл которых аксиоматизация догматов веры, предлагаемых разуму как основу логических рассуждений: «Верю, чтобы понимать». Третья уже призывает к умозрительному обоснованию догматов веры и выражает стремление к их рациональному осмыслению. Она названа «максимой Пьера Абеляра»: «Знаю, чтобы верить».
Собственно же теорию «двойственной истины» в XII в. Разработал арабский философ Ибн Рошд (в лат.– Аверроэс). Эта теория говорит о том, что у религии и философии совершенно разные предметы и методы. Так, предметом религии является Бог, а методом – вера, в то время как предмет философии – природа, а метод ее – опыт (то есть практическая деятельность, возможно – даже экспериментальная – по изучению окружающего мира). Религия и философия занимаются абсолютно различными областями, почти ничего общего друг с другом не имеющими, и поэтому не удивительно, что у религии свои истины, а у философии – свои. Причем, эти истины не только могут, но и должны быть различными и даже противоречащими друг другу. Нет ничего плохого и необыкновенного в том, что они не согласуются между собой: это вполне естественно, нормально и понятно. Они вовсе и не должны состыковываться, как это кажется поборникам гармонии веры и разума, да и не могут эти истины не вступать в противоречие, так как говорят о противоположных и фактически несовместимых вещах.
Так, например, является ли истиной утверждение, что вода в земных условиях кипит при температуре 1000С? И является ли истиной утверждение, что высоко в горах она кипит при более низкой температуре? И то и другое – истина. Исключают ли они друг друга? Нет. Должны ли они согласовываться между собой и сливаться в одну единую общую истину? Не должны. Просто одну ситуацию описывает первое утверждение, для другой же, отличной от нее ситуации, будет справедливой вторая истина, которая противоречит первой, однако же, не исключает ее, поскольку совершенно необходимо в данном случае наличие именно двух различных истин. Почему бы не предположить, что у веры и разума, равно как у религии и философии также должны быть разные и несопоставимые друг с другом истины?
Пусть философия занимается исследованием природы и не вмешивается в религиозные положения, пытаясь их обосновать, и пусть религия не пытается быть знанием о мире, а тем более – наукой о нем, всегда оставаясь только верой, и не заставляет философию обслуживать свои нужды. Таким образом, теория двойственной истины была направлена против самой сущности схоластики – стремления осуществить синтез религии и философии, говоря, что такое соединение принципиально невозможно и подчеркивая необходимость всяческого разъединения и обособления религиозной и философской сфер. Эта теория, как видим, освобождала с одной стороны философию от обязанности быть подспорьем религии, а с другой стороны она избавляла последнюю от необходимости доказывать положения веры, подводить под них некую логическую основу. За философией, таким образом, вновь признавалось право быть свободным и дерзновенным познанием окружающего мира.
Дунс Скот и Уильям Оккам: теория двойственной истины
В западной философии последователями теории двойственной истины были шотландский философ Иоанн Дунс Скот и английские мыслители Уильям Оккам и Роджер Бэкон.
Так, например, Дунс Скот полагал, что Бог сотворил мир не в силу некой разумной, а потому и вполне постижимой необходимости (как считал Фома Аквинский), а в силу своей абсолютной свободы. То есть он мог создать мир, но также мог и не делать этого, он мог создать совсем не такую действительность, в которой мы сейчас живем, а совершенно другую. Иными словами, все божественные действия есть полный, ничем не ограниченный и не регламентируемый произвол, совершаются абсолютно свободно, никакой логической или рациональной необходимостью не обладают, и потому совершенно непостижимы, неподвластны ни разуму, ни пониманию. Мы помним, что такое утверждение звучало в мистике и что его пыталась преодолеть схоластика, призывая к синтезу религии и философии. Дунс Скот, говоря о невозможности разумного осознания божественного, тем самым отделяет веру от разума, а религию – от философии и поэтому выступает хотя и в рамках схоластики, но уже – против нее, то есть мы явственно видим в учении шотландского философа, как последняя вступает в полосу своего кризиса и упадка, начинает разлагаться изнутри.
Другой сторонник теории двойственной истины – англичанин Уильям Оккам говорил, что в силу принципиальной разницы самих предметов и методов философии и религии следует жестко разграничить сферы их компетенции и рассматривать области божественного (сверхъестественного) и природного (естественного) как совершенно автономные и изолированные друг от друга. Разум ничего не может понять в делах веры, догматы невозможно осмыслить, но в то же время познание действительности или окружающего мира вполне может быть независимым от религии, может ориентироваться исключительно на разум, знание и философию. Физическую реальность можно понять из нее самой, утверждал Оккам, то есть экспериментальным, научным путем, а также с помощью жизненной практики постичь происходящее и объяснить совершающееся вокруг нас естественными причинами, действующими в природе вещей. Совершенно не следует при объяснении окружающего мира прибегать к представлениям о тайных причинах, скрытых качествах, неведомых силах и невидимых основаниях, будто бы лежащих в сущности мироздания и управляющих им. Надо отбросить или отсечь, как бритвой, все фантастическое и сверхъестественное при объяснении действительности и понять ее безо всяких вымыслов о потустороннем и мистическом. И это возможно сделать, ибо природное есть естественное, подвластное разуму и потому вполне познаваемое (этот принцип получил название «бритвы Оккама» - буквально: «Не стоит умножать «сущности» без необходимости»). А решающая роль в деле такого познания должна принадлежать философии – науке о мире в целом, о природе, нас окружающей во всех ее проявлениях.
«Бритва Оккама» - это методологический принцип, помогающий мыслить правильно, не впадая в заблуждения. Эта «бритва Оккама» формулируется в нескольких разных в выражениях: «Без необходимости не следует утверждать многое», «То, что можно объяснить посредством меньшего, не следует выражать посредством большего». И краткая формулировка «бритвы Оккама», возникшая уже впоследствии: «Сущности не следует умножать без необходимости».
Этот принцип Уильям Оккам сформулировал в своей борьбе против различных схоластических ухищрений, различных тонких дистинкций и т.д., что особенно стало популярным благодаря трудам Иоанна Дунса Скота. Этот уход от познания реального мира не устраивал Оккама, и в своей защите эмпиризма, познания чувственного мира в борьбе против схоластики, Оккам и сформулировал этот принцип.
В сущности своей этот принцип ведет свое происхождение от знаменитого спора Аристотеля с Платоном. Аристотель возражал Платону, что вводя свои идеи, тот удваивает количество сущностей, необходимых для объяснения. Так же поступил и Оккам. Если у нас имеется чувственный мир, то для его объяснения нет никакой необходимости придумывать какие-то универсалии, идеи, формы и т.д.
Поэтому не существует ни идей, ни универсалий, есть лишь познающий субъект и объект. Если бы универсалии существовали, то они были бы единичными вещами, что самопротиворечиво. Универсалии возникают в душе человека в результате интенции, т.е. направленности субъекта на объект. Поэтому универсалия есть не что иное, как интенция души. Человек направляет свое познание на некоторый предмет, и таким образом образуются универсалии.
В силу этого Оккам считает, что наше знание всегда единично, что мы всегда познаем конкретные и индивидуальные предметы. Общим это знание становиться лишь в нашем уме, в соответствии с тем или иным значением, которое мы ему придаем. Поэтому универсалии принимают характер этого значения, и Оккам развивает учение о знаках, ведь универсалия, по Оккаму, есть ничто иное, как знак. Одни из знаков естественны, как, например, дым есть знак огня, а смех есть знак радости.
Другие универсалии условны, искусственны, как наши слова есть знаки вещей. Мыслится не непосредственно предмет, а его знак, понятие. Всего бывает два типа понятий: знаки вещей и знаки знаков. Универсалия - это знак для многих знаков и вещей. Общее не имеет реальности. Поскольку универсалий нет нигде, в т.ч. и в божественном уме, то Бог познает их через человека.
Появление доктрины Оккама знаменовало конец средневековой схоластической философии. И хотя схоластические штудии продолжались в XV - XVI вв., золотой век схоластической философии был уже позади.
Еще один выдающийся представитель заката схоластики английский философ и естествоиспытатель Роджер Бэкон, отвергая догмы, основанные на преклонении перед авторитетами, и схоластическое умозрение, призывал к опытному изучению природы, к разработке оптики, механики («практической геометрии»), астрономии. Целью всех наук считал увеличение власти человека над природой. Свои работы считал подготовительными к задуманной им обширной энциклопедии наук. Как это ни удивительно, но живший в XIII в., Бэкон был почти естествоиспытателем и во многом опередил современную ему эпоху. Так, в своих сочинениях он описал самодвижущиеся повозки, летательные аппараты, подводные машины, использование солнечной энергии и многое другое. Современники называли его «удивительным доктором» (doctor mirabilis).
Р. Бэкон выделил три способа познания: веру, рассуждения и опыт. Он говорил: "Опытная наука - владычица умозрительных наук". Понятие «опытная наука» (scientia experimentalis) было впервые употреблено в истории именно Роджером Бэконом. Понятно, что только философия, освобожденная от роли прислужницы религиозной веры и вновь ставшая изучением природы, могла достичь таких результатов. Это было предвестием идеологии Нового времени, отдавшей предпочтение научно-техническим знаниям. Если иметь в виду, что "умозрительные науки" в современном понимании являются философскими, то классификация способов познания, по Роджеру Бэкону, выглядит таким образом:
– учение средневековой философии о необходимости разделения философских и богословских истин, поскольку истинное в философии может быть ложным в теологии. Это учение позволяло объяснять обнаруженные в канонизированных работах Аристотеля противоречия с догмами мусульманской и христианской религий, предотвращать резкую конфронтацию науки с религией. Идеи двойственной истины развивали Авиценна, Аверроэс, У. Оккам.
Отличное определение
Неполное определение ↓
ДВОЙСТВЕННАЯ ИСТИНА
Предложена Ибн-Рушдом (Аверроэсом) в XII в. для примирения Аристотеля с Исламом. Суть учения: научная обоснованность истины достигается лишь в философии; истина есть и в теологии, но она аллегорична; в Коране она дана в образной форме, доступной необразованному человеку. Философ же вскрывает внутренний смысл образов, которым нужно дать верное истолкование. В результате теология была подчинена философии. Против этого резко выступили мусульманские теологи-традиционалисты. Латинские аверроисты, в частности, Сигер Брабантский (XIII в.), дали более рискованную трактовку "двойственной истины": некоторое утверждение, рационально обоснованное, будет истинным в философии, но и противоположное ему утверждение может оказаться истинным в теологии. Логически нужно отвергнуть либо философию, либо теологию. В ответ аверроисты придумали контр-пример: у всех людей, по Аристотелю, одно и то же интеллектуальное "ядро" души, без индивидуально-личностных различий, но с точки зрения веры так быть не может, ибо разных разумных душ много. Бог чудесным образом умножает число индивидуально неповторимых разумных душ, чтобы не допустить противоречия веры и философии. Многие схоласты отказались с этим соглашаться.
