(19 ноября 1833 г. - 1 октября 1911) - немецкий историк культуры и философ-идеалист, представитель экзистенциализма, герменевтик, литературовед, введший впервые понятие так называемых наук о духе, оказавших огромное влияние как на современные исторические науки в Германии, так и на литературоведение. Только на вскидку – на кого из философов века он повлиял:К. Ясперс, М. Хайдеггер, Х. Ортега-и-Гассет, Г. Г. Гадамер. Сам в большой степени испытывал влияние Канта и Гегеля, некоторым образом - Фридриха Шлейермахера. Сын пастора реформатской церкви. Изучал теологию в Гейдельбергском, затем в Берлинском университете. Получил степень доктора в Берлинском университете в 1864 году. В 1866 стал профессором философии Базельского университета. В дальнейшем был профессором университетов Киля (1868) и Бреслау (ныне Вроцлав) (1871), а также Берлинского университета, где преподавал с 1882 г. Умер Дильтей в Зейсе близ Больцано (Австрия) 3 октября 1911. Как видите, многие катастрофы нового времени этого философа миновали. Что это для нас меняет и меняет ли?
Суть концепцииВ своем главном сочинении «Введение в науки о духе» (1880) , а также в «Построении исторического метода в науках о духе» (1910) Дильтей резко противопоставляет науки о духе наукам естественным (к которым Дильтей относит и эмпирическую психологию), изучающим явления путем эмпирического анализа, между тем как наука о духе имеет дело с непосредственной психической деятельностью - переживанием - и поэтому должна отстаивать свой, специфически соответствующий ей метод. Психическая жизнь признается единым непрерывным потоком, сущность её заключается в иррациональности, подсознательности и телеологической направленности; методологически Дильтей противопоставляет «предметному» или «естествоведческому» объяснению явлений свой метод «понимания» или «толкования» жизни - описательную психологию. Жизнь, по Дильтею, ничем не ограничена и неопределима, она течет из тайных источников и стремится к неизвестным целям; она доступна нашему познанию лишь частично: доступны индивидуальные жизненные явления и психологическое их толкование и понимание. Отсюда он делает вывод: История как целое не имеет своего смысла; им обладают лишь отдельные её эпохи, замкнутые в себе «культурные системы» индивидуальной структуры . (От этого – шаг до Шпенглера, но Дильтей туда не дошел). И только путем наблюдений над повторением и закономерностями протекания отдельных, индивидуальных жизненных явлений создается некоторая общая классификация, дающая возможность включения того или иного индивидуального явления в относительно постоянные общие типы и законы; они служат исследователю вспомогательным средством при его весьма приблизительном объяснении истории))), представляющей собою, согласно его концепции, смешение и срастание таких типовых явлений. …Теории Дильтея были с прорехами: им недоставало идеи исторической динамики - изучение исторического процесса он заменял описанием психического развития личности: почти все его исследования - биографические очерки…. Чтобы сделать свою науку способной к «созидающему синтезу», он вернулся к Гегелю, но заимствовал лишь метафизические элементы его метода, игнорируя диалектику. Стержень исторического развития он видел в «метафизическом переживании» гениев-художников, открыто сделав таким образом основным понятием развития метафизику. По сути Дильтей дуалистичен и представляет звено в цепи развития Ницше - Шпенглер. В литературоведении он восставал против исследования внешних условий, определяющих художественное произведение, перенеся свое внимание непосредственно на мировоззрение писателя и на значение переживания для поэзии. …Мир художника отличается, по Дильтею, от мира других людей: он питается поэтической фантазией, à priori входящей в его душевную конструкцию, и, во-вторых, художнику свойственно стремление освободиться от давления действительности при помощи присущего ему одному сильного, непроизвольного стремления к созиданию; таким образом, каждое художественное произведение есть оформление питаемого жизненными переживаниями отдельного события. Задачи литературоведения - установить связь между поэзией и переживанием писателя. Это очень умно, но не до конца истинно. По той причине, что любой художник – даже подлинный), произведения которого прошли проверку временем и временами, …принадлежит своей эпохе и связан в ней социальными связями и взаимодействует в рамках ее норм и условностей….очевидно…
Дильтей очень много написал на литературоведческие темы; не имеет большого смысла сейчас здесь приведение списка… Пожалуй, одно - «Переживание и творчество» - 1905 год. Это сочинение оказало особенно заметное влияние на современную духовно-историческую школу. Но так как метод Дильтея в целом страдает дуализмом, выражающимся в постоянном колебании между позитивизмом и метафизикой, то и его литературоведческий метод дал право ссылаться на него и формалистически-эстетической школе, и многочисленным течениям внутри духовно-исторической школы…. Итак, по Дильтею - «история духа», или «наука о духе», должна строиться на рассмотрении каждой отдельной области культуры и быть способом выявления саморазвития единого духа идей этой эпохи.
Труды Дильтея
- Дильтей В. Описательная психология. - М., 1924.
- Дильтей В. Описательная психология / перевод с нем. Е.Д. Зайцевой; под ред. Г.Г. Шпета. - Изд. 2-е. - СПб. : Алетейя, 1996. - 160 с. - (Заказное издание).
- Дильтей В. Типы мировоззрения и их обнаружение в метафизических системах // Новые идеи в философии. – Вып. 1. - СПб., 1912.
- Дильтей В. Воззрение на мир и исследование человека со времен Возрождения и Реформации / Академия исследований культуры; пер. с нем. М. И. Левина. - М.-Иерусалим: Университетская книга, Мосты культуры / Гешарим, 2000. - (Книга света).- Очерк 7. Функция антропологии в культуре XVI и XVII веков
- Дильтей В. Собрание сочинений в 6 т. / под ред. A. B. Михайлова и Н. С. Плотникова. – Т. 1: Введение в науки о духе: Опыт полагания основ для изучения общества и истории: пер. с нем. / под ред. B. C. Малахова. - М. : Дом интеллектуальной книги, 2000.
- Дильтей В. Собрание сочинений в 6 т. / под ред. A. B. Михайлова и Н. С. Плотникова. – Т. 3. Построение исторического мира в науках о духе: пер. с нем. / под ред. В. А. Куренного. - М. : Три квадрата, 2004. - С. 10 -413.
- Дильтей В. Собрание сочинений в 6 т. Т. 4. Герменевтика и теория литературы / под ред. А.В. Михайлова и Н.С. Плотникова: пер. с нем. / под ред. В.В. Бибихина и Н.С. Плотникова. - Научное издание. - М. : Дом интеллектуальной книги, 2001.
- Дильтей В. Сущность философии = Das Wesen der Philosophie: пер. с нем. / под ред. М. Е. Цельтера. - М. : Интрада, 2001. - (Научное издание).
- Дильтей В. Литературные архивы и их значение для изучения истории философии // Вопросы философии. - 1995. - № 5. - С. 124-136.
- Дильтей В. Наброски к критике исторического разума // Вопросы философии. - 1988. - № 4. - С. 135-152.
- Дильтей В. Введение в науки о духе (фрагменты) // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе. - М., 1987.
- Дильтей В. Сон. Воображение поэта. Элементы поэтики. Литературные архивы и их значение для изучения истории философии // Вопросы философии. - 1995. - № 5. - С. 112-136.
- Дильтей В. Категории жизни // Вопросы философии. - 1995. - № 10. - С. 129-143.
- Дильтей В. Основная мысль моей философии // Вопросы философии. - 2001. - № 9. - С. 122-123.
- Дильтей В. Предпосылки или условия сознания либо научного познания // Вопросы философии. - 2001. - № 9. - С. 124-125.
Термин "наука о духе" впервые появляется в немецком языке как эквивалент понятия "moral science" из "Логики" Дж. Ст. Милля. 1824 годом датировано первое употребление термина, несколько приближающееся к современному значению, и только в 1847 г. - практически полностью с ним совпадающее. В самом обозначении - "науки о духе" - зачастую усматривают простой аналог термина "науки о природе". В противовес господствующим в XIX в. попыткам "научно" оформить гуманитарные науки, применив к ним методы естественных дисциплин, Дильтей пытается выявить особый, присущий только гуманитарным наукам, характер научности. Дильтей писал: "В жилах познающего субъекта, которого конструируют Локк, Юм и Кант, течет не настоящая кровь, а разжиженный флюид разума как чистой мыслительной деятельности. Меня же психологическое и историческое изучение человека вело к тому, чтобы положить именно человека - во всем многообразии его сил, как желающее, чувствующее, представляющее существо - в основу объяснения познания". Дильтей не желает по всем линиям противопоставлять свой замысел философии Канта, но место чисто познавательного субъекта у Дильтея теперь занимает жизнь во всей полноте ее творческих потенций. Поэтому философию Дильтея по праву называют "философией жизни" . Под этим философ понимает "определенные переходные ступени между философией и религиозностью, литературой и поэзией", более свободные формы философии, близкие к жизненным потребностям человека. К мыслителям, представляющим такой стиль философствования, Дильтей относит, например, Марка Аврелия, Монтеня, Ницше, Толстого. Но "философия жизни" в дильтеевском понимании не означает более некую философию о жизни как о наиболее близко ее касающемся предмете. Новый принцип методической строгости Дильтей видит в том, что философствование должно исходить из жизни: "Главный импульс моей философской мысли - желание понять жизнь из нее самой" . Что, собственно, отправляет Вильгельма Дильтея в разряд учителей по сути – одного из мыслителей, без которого картина однозначно не полна... Решение вопроса о том, что должно стать исходной отправной точкой мышления, источником живого, целостного опыта, диктует и сам принцип философствования: отказ от всех внешних по отношению к жизни - "трансцендентных" положений, опору только на то, что "дано" самой жизнью . Нацеленность на понимание жизни отличает Дильтея от поэтически-свободных зарисовок так называемых "жизненных философий" выделяемых им (от Аврелия до Толстого) мыслителей, равно как и от иррационалистических течений философии жизни, в которых первенство в постижении жизни отводилось интуиции, инстинкту. Еще более точно специфику дильтеевской философии определяет то, что это исторически ориентированная философия жизни: "Что есть человек, может сказать ему только его история". Понятия "жизнь" и "историческая действительность" часто используются Дильтеем как равнозначные, поскольку историческая реальность сама понимается как "живая", наделенная живительной исторической силой: "Жизнь.... по своему материалу составляет одно с историей. История - всего лишь жизнь, рассматриваемая с точки зрения целостного человечества..." . Аналогичным образом, в одном и том же смысле Дильтей использует понятийные конструкции "категории жизни" и "категории истории".
Как родился его герменевтический подход: поставив проблему понимания жизни, Дильтей столкнулся с вопросом о том, как вообще возможно "научное познание единичных личностей и каковы средства его достижения". Ключом к решению проблемы научного познания духовно-исторического мира становится анализ понимания, которое может иметь различные градации - в зависимости от интереса, испытываемого человеком к рассматриваемому им предмету. В высших своих формах понимание доводится до специализированного искусства, которое в его применении к фиксированным жизненным высказываниям Дильтей называет истолкованием, или интерпретацией. История зарождения и развития особой дисциплины, связанной с правилами и закономерностями истолкования текстов или других (в принципе с текстами сравнимых) документов человеческого духа ведет свое начало с первых попыток толкования Библии. К середине XIX в. наука об истолковании - или "герменевтика" - приобрела благодаря работам Ф. Шлейермахера более или менее законченную форму. Одной из центральных ее проблем является так называемый герменевтический круг: с одной стороны, смысл произведения как целого должен быть понят из отдельных его частей - слов, предложений, и т.п.; с другой стороны, понимание отдельных частей уже предполагает некоторое общее понимание целого, без чего вырванные из контекста слова зачастую кажутся бессмысленными. Традиционная герменевтика интересует Дильтея как "интерпретация сохранившихся в тексте остатков человеческой жизни". Однако понимание самой жизни, очевидно, не может быть аналогичным пониманию любой предметной области - человеческая жизнь не позволяет определить себя как "предмет" или "текст". Поэтому по отношению к жизни нельзя занять некую внешнюю ей "исследовательскую" позицию, подвергать ее рассмотрению как нечто имеющееся: ведь если - в соответствии с замыслом Дильтея - исходным становится "целостный человек", "полнота жизни", то проживаемая и переживаемая человеком жизнь, разворачивающая себя в определенных жизненных отношениях, образует ту первичную реальность, вырваться за пределы которой оказывается невозможным ни мысленно, ни физически. Понимание жизни может быть развернуто только из него самого и постепенно расширено за счет переработки и усвоения нового опыта. Так оказывается, что основывающийся на герменевтическом круге метод филологических наук становится фундаментом любого познания человеческой жизни . Сформировавшуюся в различных частных гуманитарных науках методику понимания Дильтей впервые попытался применить в более общем плане - к человеческой жизни в целом, что дало исследователям основание называть Дильтея основателем философской герменевтики. Надо, однако, учесть, что термин "герменевтика" Дильтей применительно к собственной философии практически не употреблял. Впервые это сделал Хайдеггер в лекциях 1919-1925 гг. Новый импульс развитию темы "Дильтей и герменевтика" был дан в 60-х годах XX в. с появлением работы "Истина и метод" Г.-Г. Гадамера. Сам же Дильтей утверждал, что начало наукам о духе дает психология, а не герменевтика. Рассматривая сферу духа как сферу объективаций человеческой жизни, Дильтей постепенно сближается с Гегелем, чье понятие «объективного духа» он использует в своих поздних работах. …Разумеется, философская герменевтика лишена преимущества герменевтики филологической, для которой возможно непрерывное возвращение к постоянному тексту. Жизнь не только трудно схватывать в каждый конкретный момент - она не поддается интроспекции: любое осмысление жизни или жизненных отношений неуловимым образом видоизменяет предмет рассмотрения, деформируя его в соответствии с ожиданиями исследователя. Поэтому путь понимания должен вести через так называемые "объективации жизни": речь идет об образованиях, которые Жизнь произвела из себя и в которых косвенным образом узнает себя самое. Эта точка зрения ни только нигде не противоречит «да-экзистенциальной» философии, но и на сегодня является одним из ее базисных посылов . Дильтей указывает, что историко-гуманитарное познание имеет дело со сферой объективации, и трактует понимание как воспроизведение запечатленных в произведениях культуры «жизнеобнаружений» (объективаций жизни), но в то же время настойчиво утверждает приоритет психологии в системе социально-гуманитарного знания. Ставя вопрос о теоретико-познавательном статусе исторического познания, Дильтей попадает в самый центр дебатов вокруг т.н. «проблемы историзма». Во второй половине 19 в. слово «историзм» ассоциируется преимущественно с «исторической школой». Главная забота историка – конкретная жизнь конкретных сообществ, говорят приверженцы «историзма». Вместе с тем перемещение внимания на «событийность» (т.е. изменчивость, преходящесть исторической реальности) имело своим результатом упразднение традиционного вопрошания о смысле истории.
Обращение к феномену понимания делает философско-методологическую программу Дильтея программой герменевтической. Разрабатывая проблематику герменевтики, Дильтей, вслед за Шлейермахером, ставит вопрос об условиях возможности понимания письменных документов. Высшим условием выступает для Дильтея однородная структура «общественно-исторического мира». Понимающий здесь – такая же часть духовно-исторической действительности, как и понимаемое: «Только то, что сотворено духом, дух в состоянии понять». И все же то, что позволяет некоторому произведению или тексту быть понятым – это отнюдь не изначальная изоморфность психологического устройства автора и читателя. Процесс понимания объективации вообще не сводится к простой эмпатии, а предполагает сложную историческую реконструкцию, а значит – вторичное конструирование того духовного мира, в котором жил автор. Проблематика же общезначимости понимания схватывается Дильтеем в категории «внутренней целостности», или «внутренней взаимосвязи», выражающей такое объективное содержание, которое не может быть сведено к каким-либо индивидуально-психологическим интенциям. Данное содержание есть не что иное, как сфера идеально-логических значений. Осознав самостоятельность этой сферы, Дильтей вплотную подошел к феноменологии. Сколь бы энергично ни подчеркивали свой разрыв с прежней герменевтической традицией «фундаментальная онтология» (Хайдеггер) и «философская герменевтика» (Гадамер), многие их базисные положения можно найти уже у Дильтея. Немаловажное значение имеет и то обстоятельство, что в поздних работах Дильтей вводит различие между Lebensausdrueck и Erlebnisausdrueck – «выражением жизни» и «выражением переживания».
Философия Вильгельма Дильтея (1833-1911)
Суворова А.Н.
Проблемное поле исследований и методология "описательной психологии"
В.Дильтей вошел в историю философии не только как последователь направления "философия жизни", но главным образом, как яркий представитель неокантианства и основоположник описательной (понимающей) психологии (1894 год), внеся существенный вклад в формирование исторического направления методологии науки.
Развитие душевной жизни каждого человека, по Дильтею, имеет универсальный - общечеловеческий - характер и испытывает воздействие трех классов условий: состояния и развития тела, влияния окружающей "физической" среды и влияния окружающего духовного мира. Это значит, что можно "нарисовать картины возрастов жизни, в связи которых состояло это развитие, и совершить анализ различных возрастов по факторам, их обусловливающим. Детство, когда из структуры душевной жизни может быть выведена игра, как необходимое проявление жизни. Утренняя заря, когда выси и дали еще окутаны дымкой", когда все кажется независимым и бесконечным, свежим и подвижным, когда все еще впереди. И, наконец, в старческом возрасте душевный облик властно господствует в то время, как тело становится немощным: появляется "наджизненное настроение", где выражено господство души над духом, где проявляется душевная мощь физически слабого человека .
Возрастные приобретения души развитого человека содержат, наряду со свойственными чертами пола, расы, нации, сословия, индивидуальности,- однотипные связи, единообразно повторяющиеся во всех индивидах. Другими словами, в истории развития душевной жизни содержатся правила, по которым осуществляется формирование и развитие индивидов и индивидуальностей. Расы, нации, общественные классы, профессиональные организации и союзы, считает Дильтей, осуществляют добавочную надстройку над "единообразной человеческой природой".
В подходе к исследованию "единообразной человеческой природы" Дильтей намечает принципиальные различия между традиционной объяснительной психологией и его собственной - описательной. Описательная психология должна исследовать особенности человеческой природы сквозь призму индивидуальных особенностей человека, в то время как объяснительная психология имеет предметом человеческую природу вообще, без обращения к жизни человека, без понимания связей индивидуального и всеобщего. "Великая задача" описательной психологии состоит в том, чтобы "перекинуть мост" от объяснения природы человека к описанию истории человека, его индивидуальной, т.е. душевной жизни.
Такова главная задача и, чтобы ее решить, Дильтей выдвигает новые требования к познавательным процессам, а именно:
1. направить исследовательскую деятельность на анализ индивидуальных особенностей душевной жизни людей,- предмет описательной психологии;
2. ввести "изучение общественных продуктов" как средства получения полного и достоверного знания о душевной жизни;,
3. с этой целью изменить научный инструментарий: в процессе познания души человека ведущим сделать эксперимент, а прежние средства познания человека рассматривать исключительно как вспомогательные.
Дильтей, выступая с критикой ассоциативной психологии, психологического материализма, концепций Гербарта, Спенсера, Тэна, обвиняет представителей указанных точек зрения на человека в том, что они устанавливают систему причинной связи душевного мира человека точно так, как устанавливает систему причинной связи телесного мира экспериментальная физика и химия. С другой стороны, Дильтей стремиться отмежеваться от объяснительной "метафизической" психологии, которая объясняла феномен жизни человека как непосредственное переживание.
Дильтей следующим образом обосновывает необходимость "описательной психологии". С одной стороны, прежняя объяснительная психология, пишет Дильтей, имеет большое количество не всегда оправданных допущений: вся психическая действительность объясняется как факт внутреннего опыта, а причинная связь душевных процессов рассматривается как совокупность ассоциаций. Таким образом, психические процессы поменяются гипотетической конструкцией. Объяснительная психология, выросшая на противопоставлении восприятия и воспоминания, не охватывает все психические процессы, не анализирует "всю полноту человеческой природы". Психология, ранее находившаяся в "расчлененном" состоянии, должна стать "психологической систематикой". Поэтому предметом описательной психологии является "вся ценность душевной жизни", причем как с точки зрения формы, так содержания. . С другой стороны, науки о духе нуждаются в прочно обоснованной и достоверной психологии, которая сделает анализ душевной связи индивидов во всей общественной и исторической действительности - хозяйстве, праве, религии, искусстве. Анализ целостной душевной связи не должен быть искалечен односторонностью, не должен быть расчленен на неестественные составляющие. Именно такой анализ предлагает осуществить Дильтей в своей описательной психологии.
Учение о сознании
Дильтей исходит из предположения, что возможно принципиальное восприятие внутренней жизни человека уже потому, что каждый человек знает собственные душевные состояния: чувство удовольствия, волевой импульс, мыслительный акт и другие. Причем, утверждает Дильтей, "никто не подвержен опасности смешать их между собой". Из существования такого знания Дильтей делает заключение о его возможности. Можно поэтому заключить, что в этом исходном аспекте своей философии Дильтей придерживается индуктивно-эмпирического характера аргументации, что повлияет на философскую концепцию Дильтея в целом.
Если внешнее восприятие покоится на различении воспринимающего субъекта и предмета, то внутреннее восприятие "есть не что иное, как именно внутреннее сознание какого-либо состояния или процесса" . "Подобно тому, как везде следует избегать смешения предпосылок познания природы с предпосылками постижения фактов духовной жизни, так и здесь мы должны остерегаться перенесения того, что имеет место при наблюдении внешних предметов, на внимательное постижение внутренних состояний" .
Итак, существует возможность постижения внутренних состояний сознания, но это постижение затрудняется непостоянством всего психического, поскольку психическое всегда есть процесс, движение, изменение. В смене этих процессов содержится лишь то, что составляет форму нашей сознательной жизни - отношение между "я" и предметным миром.
Дильтей предлагает субстанциональное, аналогично Декарту, понимание жизни, сознания, "я": если во мне связаны все процессы, тогда "я" не могу быть процессом; следовательно, "я", т.е. мое сознание, не преходяще, а пребывающе. Но субстанциональное понимание сознание Дильтея обладает одной особенностью, а именно, содержанием сознания является "отношение мира и "я", т.е. мира и сознающего этот мир человека. Окружающий человека мир существовал до человека, будет существовать после человека. Окружающий человека мир является противоположностью "я", и сознание, противостоя этому миру, отражает его. Поэтому, считает Дильтей, содержание сознания, по характеру, не будет ничем отличаться от самого отражаемого предмета, а поэтому "сознание этого мира - не процессы и не агрегаты процессов". К процессам может быть отнесено все то, что лежит за границами сознания - "отношения мира и "я" .
Уже в предыдущих двух абзацах можно обнаружить двойственную позицию Дильтея относительно понимания сознания: с одной стороны, рассмотрения сознания "как психического" - результат увлеченности психологией, с другой,- критики психологизма, в соответствии с которой сознание определяется Дильтеем как "не процесс", а как "status conscientiae", "душевное состояние", "пребывающая жизнь" в состоянии цельности.
Место психического в теории познания
В классической античной и ново-европейской философии психический аспект познавательной деятельности и знания повсеместно соотносился с субъективным началом и, как таковая, психика рассматривалась сопричастной области случайного, отрицательно значимого содержания знания. Психологическая сторона деятельности и знания подлежала обязательному преодолению в процессе движения к истине. Кульминационный момент в понимании психического как сугубо негативного содержания, мешающего, а потому недостойного аспекта познания, ярко выражен в системе Гегеля. Термин "психологизм" становится чуть ли не бранным словом для уважающего себя философа.
Представители "философии жизни", к которым непосредственно примыкает Дильтей, взяли на себя историческую миссию вернуть субъекту его исконное личностно-психологическое, "субъективное начало". Большую работу по введению личностно-психологического начала в онтологию, в структуру бытия, внесли Ф.М.Достоевский, С.Кьеркегор, Ф.Ницше.
Дильтей продолжает эту традицию и, в свою очередь, психическое начало вводит в теорию познания, но закрепив за психическим характер человечески-общезначимого, придав психическому статус положительно нагруженной познавательной ценности.
Жизнь любого человека "содержит в себе постоянные связи, единообразно повторяющиеся во всех человеческих индивидах. Наряду с такими, которые свойственны одному какому-либо полу, расе, нации, сословию и т.д., наконец, отдельному индивиду. Так как у всех людей один и тот же внешний мир, то они и создают себе одну и ту же систему чисел, те же пространственные отношения, те же грамматические и логические соотношения. Так как люди живут в условиях соответствия между этим внешним миром и общей им всем структурной связью души, то отсюда возникают одинаковые формы предпочтения и выбора, одинаковые соотношения между целями и средствами, известные единообразные соотношения между ценностями, известные единообразные черты жизненного идеала" , указывающие на "факты родства". Существование такого родства людей между собой, выражающее общее состояние душевной жизни человечества, воплощенное в культурных системах, и является предметом психологической науки.
В. Дильтей – автор одной из самых оригинальных концепций «философии жизни», разработанной на рубеже 19-20 столетия. И это, пожалуй, главный контекст, который необходимо учесть в нашем исследовании. Вне глубокой и детальной проработки категорий «жизнь» и «переживание» особый и пристальный интерес В.Дильтея к феноменам биографии и, прежде всего, автобиографии не будет понятен.
В своем фундаментальном обзоре жизни и творчества немецкого ученого Н.С.Плотников указывает на необходимость более пристального внимания к специфичности дильтеевского варианта Lebensphilosophie и призывает строго отличать его от концепций, предложенных, в частности, Ф.Ницше и А.Бергсоном. Он считает весьма проблематичным включение Дильтея в один ряд с Бергсоном и Ницше, поскольку ни биологическое истолкование жизни как «воли к власти» или «жизненного порыва», ни отрицание мышления в понятиях и возвышение интуиции никак не согласуются с философскими идеями Дильтея» .
У самого Дильтея Lebensphilosophie как самоназвание и самохарактеристика отсутствует. Оно появилось лишь у его последователей (Г. Миша, О.Больнова). Однако, без сомнения, категория жизни была центральной в его концепции. Свой последний сборник статей Дильтей собирался выпустить под названием: «Духовный мир. Введение в философию жизни» (См.: ). Традиция причисления В.Дильтея к «философам жизни» была заложена М.Шелером в статье «Опыт философии жизни. Ницше-Дильтей-Бергсон» (1913). По его мнению, общей особенностью трех названных вариантов Lebensphilosophie стало стремление философствовать из полноты «переживания жизни» в противоположность рефлексии, которая лишь упорядочивает формы застывшей жизни.
Исходный пункт философии Дильтея - требование «понять жизнь из нее самой», возвращение к «первичным структурам» человеческого опыта жизни как базиса всех познавательных актов. С первых же страниц «Введения в науки о духе» подчеркивается: «В жилах познающего субъекта, какого конструируют Локк, Юм и Кант, течет не настоящая кровь, а разжиженный сок разума как голой мыслительной деятельности» . Дильтей стремится преодолеть гносеологический редукционизм подобного рода, удерживаясь от соблазна витализма и иррационализма в трактовке жизни. «Золотой серединой» оказывается история. Для Дильтея жизнь – это, прежде всего «жизнь в истории», данная в духовно-историческом опыте самопереживания и самоосмысления. «Что есть человек, говорит его история» - таков исходный тезис Дильтея, неоднократно им повторяемый. В подчеркнутом внимании ученого к историчности, более того к конкретной историчности, Э.Гуссерль увидел «историцизм» (не в попперовском смысле! ) и «скептический релятивизм», уход от общезначимости науки к относительности, порождаемой историческим контекстом. Однако в своих письмах к автору «Философии как строгой науки», где прозвучали критические замечания, Дильтей подчеркивает необходимость общезначимого обоснования humanities и обнаружения единства истории .
В категории «жизнь» у Дильтея гораздо меньше витального, нежели в других концепциях «философии жизни». М.Ландман, говоря о близости концепции Дильтея и Зиммеля, подчеркнул, что для них обоих «философия жизни» одновременно была и «философией культуры» (См.:). Ту же связь философии жизни и философии культуры подчеркнул и Ф.Роди, когда писал о том, что Дильтей и Йорк совместно основали ту тенденцию философии жизни и герменевтики, которая ведет к “расплавлению” готовых результатов культуры (См.:). (Далее мы специально проанализируем соотношение герменевтического проекта Дильтея с проработкой им биографической проблематики) .
Вместе с тем Дильтей не отрицает важности витального содержания жизни. Во «Введении…» это неоднократно подчеркивается: «…факты духовной жизни не отделяются нами от психофизического жизненного единства человеческой природы», а духовную жизнь человека «…лишь в абстракции можно выделить из психофизического жизненного единства…» ; «факты духа –суть верхняя граница фактов природы, факты природы образуют нижнюю обусловленность духовной жизни» . Однако свое внимание Дильтей сосредотачивает на сверх-витальном, связанном с «переживанием», опять-таки понятом им в особом смысле, весьма далеком от сугубо психологической трактовки. В «Набросках…» отмечается, что «переживание» - тот водораздел, где заканчивается витальное и начинается духовное. «С переживанием – из мира физических феноменов мы переходим в царство духовной действительности. Это предмет наук о духе, их познавательная ценность совершенно не зависит от изучения их физических условий» . Дильтей подчеркивает, что стремится исходить из «развитой душевной жизни», а не выводить ее из элементарных процессов .
В поздних работах появляется понятие «объективации жизни», свидетельствующее о преодолении психологизма и о повороте к гегельянству (См. об этом: ). Объективации жизни – это совокупность «организованных порядков» разнообразных типов общности (формы языковых выражений, искусство, литература, науки и т.д). Отсюда также «прорастает» проблематика, в дальнейшем получившая название «интерсубъективности».
Ключевое положение для Дильтея, как мы уже указывали: «жизнь познает жизнь». Оно содержит идею об исходной саморефлексивности жизни: прояснение структур жизнеосуществления само оказывается способом жизнеосуществления, а всякий познавательный акт всегда уже оказывается вторичным по отношению к комплексу жизненного опыта. В формуле «жизнь познает жизнь» обнаруживается также фигура герменевтического круга: тот, кто познает жизнь, одновременно принадлежит тому, что он познает. Переживание осмысливается именно в контексте саморефлексивности жизни, оно и является выражением и способом осуществления исходного самоистолкования жизни. В.Бибихин добавляет дополнительный момент в дильтеевскую трактовку переживания, оно для него еще и «высвечивание» (вводится метафора света, самопро-свет -ления): «Переживание (Erlebnis) у Дильтея – это включенность жизни в саму себя, ее отмеченный – и потому замеченный – интенсивный момент, когда она начинает освещать сама себя. Высвечивая сама себя, жизнь становится миром. Пере-живание – превосхождение жизнью самой себя» . Однако у самого немецкого мыслителя метафора переживания как высвечивания детального развития не получает. Ее Бибихин, который всегда с очень личной интонацией трактовал и переводил немецких мыслителей, вычитывает между строк. Вместе с тем и дильтеевское понимание переживания дает возможность для такой трактовки.
Дильтей также вводит категорию «осознавание» (Innewerden), означающую «обладание собой» в жизненно-практической отнесенности к миру. Указание на рефлексивность («осознавание») как форму самой жизни Н.Плотников назвал «жизненно-практическим априори» . Исходная саморефлексивность жизни в своих проявлениях создает исторический мир. Дильтей говорит о том, что познание истории становится формой самопознания индивида, одновременно человек познает историю только изнутри своей «внутренней историчности» («innere Geschichtlichkeit»). Как подчеркивает А. Богачев, дильтеевская философия жизни соответствует своему названию еще и тем, что жизнь выступает в ней как «внутренняя историчность» .
Одной из важнейших форм осознавания является воспоминание. «Уже в воспоминании индивида дано ему отношение – хода его жизни к определенной среде, воздействия которой он испытывает. Именно здесь – «праклеточка истории»» . В трактовке Дильтея воспоминанием становится сама история. Модус воспоминания оказывается базовым как для индивидуального жизнеосуществления, так и для исторического бытия. В структуре воспоминания особую роль приобретает «значение». «Поскольку история – это воспоминание, а категория значение входит в состав воспоминания, именно эта категория является наиболее специфической категорией исторического мышления», подчеркивает Дильтей . А. Доброхотов считает «значение» ключевой категорией позднего Дильтея. По мнению российского исследователя, она смыкает дильтеевское учение с переосмысленной классикой и дистанцирует от плоской метафизики: «ведь “значение” может оставаться конституентой личностного мира и через бесконечную интерпретацию соединяться (не растворяясь) с другими значениями в “общезначимость”. Общее в такой “общезначимости” - это не одно на всех, а единое в каждом». . В проблематике «значения» можно усмотреть ход к герменевтическим аспектам теории Дильтея.
В рамках концепции Дильтея кроме «жизненно-практического априори» мы можем говорить и об «историческом априори». «Историческая природа человека составляет его высшую природу вообще. Психология и психофизика должны учитывать эту перспективу. …Это высшее содержание не выражается в человеческой природе как нечто общезначимое и неизменное, будучи представлено лишь различными историческими формами» . Дильтеевские «исторические формы» - это одновременно и «формы жизни».
Автобиография и биография как нельзя лучше подчеркивают такую соотнесенность индивидуального существования и исторического бытия. Подчеркнем, несмотря на тавтологию, заложенную в нашем утверждении: автобиография и биография - наиболее адекватные формы осмысления жизни в аспекте соединения в них «форм жизни» и «исторических форм». Саму биографию также можно рассматривать с точки зрения «формы». Именно в такой перспективе М.Бахтин позднее вводит понятие «биографическая форма» (см. об этом соответствующий раздел данного исследования).
«Философия жизни» оказывается онтологией автобиографии и биографии (одновременно и гносеологическим элементом). Исходные пункты дильтеевской философии жизни: требование понять жизнь из нее самой и утверждение о саморефлексивности жизни; возвращение к «первичным структурам» человеческого опыта жизни и обнаружение их именно в истории; взаимодополняющие концепции «исторического априори» и «внутренней историчности». Жизнь в такой интерпретации онтологично автобиографична и биографична.
Дильтей Вильгельм (1833-1911) немецкий философ, сыгравший видную роль в развитии философии жизни, психологии и герменевтики.
Центральным у Дильтея является понятие «жизнь», толкуемая как способ бытия человека в культурно-исторической реальности и самой этой реальности. Истории человек не имеет, он сам – история, которая только раскрывает что он такое. Человеческий мир истории отличается от мира природы, поэтому способны их познания различны. Мир истории постигается методом «понимания», который родственен интуитивному проникновению в жизнь. Именно на этом способе основаны «науки о духе». Им противопоставляются «науки о природе», имеющие дело с внешним опытом, связанные с конструирующей деятельностью рассудка и использующие метод «объяснения».
Понимание собственного внутреннего мира достигается посредством самонаблюдения (интроспекции), понимание чужого мира - путем «вживания», «вчувствования», «сопереживания». Культура прошлого истолковывается, интерпретируется (впоследствии этот метод Дильтей назвал герменевтикой ). Дильтей исходил из того, что жизнь глубоко иррациональна, непостижима для разума, неисчерпаема. Разум необходимо дополнить интуицией, жизненным опытом, эмоциями. «Всякое познание вырастает из внутреннего опыта и не может выйти за его пределы; он – исходная точка для логики и теории познания. Мы представляем и осмысливаем мир лишь поскольку, поскольку он переживается нами, становится нашим непосредственным переживанием». Жизнь для него это прежде всего человеческая жизнь и философия должна быть направлена не на внешний мир, а на духовный мир человека, на мир ценностей. Предметом изучения Дильтея становятся религия, искусство, философские знания, т.к. в них объективировался творческий дух предшествующих эпох. Понимая себя, человек начинает понимать других, осознает наличие связей между людьми и между формами духовного опыта, наличие смысла. Познание истории осуществляется через текст, в котором «письменно зафиксированы жизненные проявления». Посредством «вчувствования», «переживания» историческая реальность переводится из прошлого в настоящее. История таким образом является прежде всего историей духа, историей ценностей. Раскрывая содержание мира духа, человек постигает сам себя. Задача философии состоит в том, чтобы отойти от умозрительных абстракций, повернуться к человеку, «стать реальной метафизикой, изучающей человека и мир его культуры».
Идея Дильтея оказали влияние на таких философов и культурологов как Шпенглер, Тойнби, а разработанный им подход к «постижению» текстов способствовал развитию герменевтики.
Со времен Геродота идет спор о смысле и назначении истории, является ли она наукой или это особый вид искусства, которому покровительствует муза Клио. Установить все, «как оно было на самом деле» - задача, сопряженная с определенными трудностями. Она требует профессионального мастерства: умения критически работать с объектом познания, преодолевая свою «всеядность» и соблюдая меру субъективности, используя право на домысел.
Это мастерство опирается на методологию, которая ставит под сомнение то, что «факты сами говорят за себя». Она ориентирует историка на необходимость проникновения в нематериальную субстанцию человеческих замыслов. Эти замыслы (планы, надежды, цели) нельзя вычленить непосредственно из «остатков былого» (фрагментов событий прошлого). Справедливо говорят о том, что «чужая душа всегда потемки». Эти «потемки» многократно усиливаются при попытке заглянуть в «душу» события при отсутствии живых свидетелей. Способность проникать в нематериальную субстанцию замыслов выводит объяснение исторического прошлого за рамки науки, делает историю разновидностью искусства, которое позволяет историку осуществить психологическую «интервенцию» в личную жизнь Цезаря или Наполеона, Гитлера или Сталина, и обеспечить адекватное прочтение их замыслов. Другими словами, историк выступает и как представитель науки, используя ее методы для реконструкции прошлых событий на основании остатков былого, и как представитель искусства, способного проникнуть в замыслы исторических субъектов, творцов событий, чтобы их понять и адекватно оценить.
Суть понимания составляет психологическое проникновение во внутренний мир объекта познания через сохранившиеся знаки и символы, свидетельствующие о мотивах, целях и средствах его деятельности. Это проникновение основано на интуитивной способности исследователя ставить себя на место «другого», сопереживать ему, осознавать и оценивать мотивы его поведения.
Психологическую интерпретацию события немецкий философ Вильгельм Дильтей (1833-1911) назвал методом герменевтики. Этот метод работает там, где место субъектно-объектного отношения занимает отношение субъекта к субъекту, ориентированному на диалог, переживание и понимание другого. Метод герменевтики позволяет историку ставить и обсуждать вопросы, совершенно бессмысленные с позиции естественно-научного познания в границах субъектно-объектного отношения. В исследовательской практике на базе герменевтики исследователь «примеряет на себя» те импульсы, стимулы, которые определяют линию поведения объекта исследования; пытается сопереживать и понять его поступки. В этом смысле историк более похож не на ученого, а на одного из представителей искусства, скажем на дирижера, исполняющего со своим оркестром чужое произведение. Свобода его творческой деятельности ограничена партитурой музыкального произведения, исключающую всякую «отсебятину». От его усилий зависит адекватное прочтение партитуры или предложение свободной импровизации, отдаленно напоминающей авторское произведение. Гарантом успешного понимания является то обстоятельство, что мир истории «рукотворный», и то, что создал один человек, может понять и другой, выступающий в качестве исследователя, если он способен пережить акт чужого творчества и войти с ним в «диалог», за которым стоит понимание, реконструкция прошлого, а также его оценка.
Философию Вильгельма Дильтея не без основания называют «Критикой исторического разума». Он не согласен с абстрактной философией истории Гегеля, основание которой представлено развитием абсолютной идеи (мирового разума) с претензией на субстанцию. Не приемлет Дильтей и позитивистскую редукцию исторического мира до уровня мира природы. Дильтеевская критика носит конструктивный характер. Основной тезис его философии заключается в том, что «история неотделима от жизни, а жизнь от истории». У жизни и истории есть смысл. Истоки этого смысла в человеке, но не в единичном, а в историческом, ибо человек есть существо историческое.
В. Дильтей развивает традиции немецкой классической школы, основу которой составляло учение И. Гердера о принципе «историцизма». Историцизм Гердера инициировал «историческое чувство», согласно которому история становится предусловием человеческого мышления, заявляет о претензии на «новый способ виденья жизни». Историцизм заменил статику динамикой. Отныне мир исследуется через «поток» истории, что привело к «вымыванию» устаревших идей философии Нового времени о неизменной человеческой природе; о панрационализме; о тождестве общества и природы; об абсолютных ценностях. Вильгельма Дильтея интересует статус гуманитарных наук и их отличие от естественных. На примере истории он размышляет над эпистемологической проблемой: чем история является и чем она может быть. Все усилия он направляет на теоретическую и методологическую разработку рефлексивного историцизма, который не приемлет внеисторические ценности и абсолютные нормы. Историцизм, по Дильтею, ориентирован на относительность всех явлений без какого-либо исключения, ибо историческое познание не может выйти за пределы жизни. Оправданием истории как одной из отраслей гуманитарной науки выступает сама жизнь. Поскольку феномен жизни демонстрирует завидное постоянство как на уровне способа существования, так на уровне форм проявления и осуществления, то, с точки зрения Дильтея, это существенная аргументация для вывода о внутренней взаимосвязи жизни, жизненного опыта и истории опыта жизни. Другими словами, в процессе понимания жизнь понимает самое себя. Отсюда заключение о том, что человек (историк, исследователь) может понять то, что создано человеком. На этом основании В. Дильтей заявляет свой первый эпистемологический тезис: исследователь истории в некотором смысле, является таким же, как и ее творец, ибо «то, что создано духом, может быть им и познано». Все то, на чем человек оставил печать своей жизнедеятельности, составляет предмет исследовательской практики историка, его понимание. Средством понимания является метод герменевтики. Этот метод имеет дело не столько с текстом, сколько с творческим духом, воплощенным в тексте.
Благодаря герменевтике целью гуманитарных наук стало понимание, тогда как естественные науки продолжают претендовать в своей исследовательской практике на объяснение. Дильтей отдает себе отчет, что понимание без должного выражения не продуктивно. Он формулирует второй эпистемологический тезис. Познавательный акт демонстрирует состояние круга. «Необходимо уяснить смысл ключевых слов, чтобы понять предложение. Мы должны уяснить смысл предложения, чтобы правильно понять ключевые слова». Другими словами, категориальная структура «часть-целое» является необходимой предпосылкой понимания и выражения постигнутого в истории как в одной из отраслей гуманитарного знания. Формулирует Дильтей и третий эпистемологический тезис. «Историк обязан рассматривать человека в двух ипостасях: в качестве субъекта и в качестве объекта». В качестве объекта рассматривается его состояние и поведение, которое обусловлено определенными условиями и факторами. В качестве субъекта, человека следует воспринимать как демиурга (творца) окружающей среды и как творение, которое само управляет своими действиями (поступками). Двусмысленность бытия человека в ипостаси объекта и субъекта, заставляет Диль-тея сформулировать и четвертый эпистемологический тезис. «Отсутствие абсолютных ценностей обусловливает возможность суверенизации человека».
В духе Ф. Ницше Дильтей поднимает вопрос о неопределенности современного человека в условиях отсутствия абсолютных ценностей и цели жизни, без которых «проваливается» поиск ответа на вопрос о смысле жизни как оправдании своего бытия. Заявленный суверенитет, находясь по ту сторону добра и зла, прекрасного и безобразного, истины и лжи, инициировал трагедию XX века. Вероятно, этим можно объяснить причину антиисторицизма и критику историцизма в любых формах его проявления, которая развернулась во второй половине XX века и продолжается сегодня. С одной стороны, антиисторицизм предлагает необходимость возрождения интереса к общезначимости тех ценностей, которые проходят по реестру общечеловеческих и не без основания претендуют на абсолютный характер. Беда антиисторицизма заключается в том, что справедливо критикуя четвертый эпистемологический принцип философии В. Дильтея, он не заслужено перечеркнул философско-историческое значение первых трех тезисов.
Подводя итоги анализа философии истории Дильтея под знаком реабилитации его усилий, следует еще раз подчеркнуть особое значение «историцизма» немецкого мыслителя. Для «историцизма» Дильтея характерна попытка заменить гегелевские абстрактные обобщения исторических событий их пониманием. История не является воплощением мирового духа. Она творение людей, выражение их человеческих намерений, мотивов, желаний, потребностей (интересов). Поэтому свою задачу В. Дильтей видел в критическом анализе возможностей, условий и оснований познания человеческой деятельности, раскрывая специфику исторических событий через призму различия природы и общества, где целесообразность человеческих поступков определяется ценностными ориентирами. Поэтому доминантой исторического разума выступает не столько познание и объяснение, сколько переживание и понимание. Субъектом познания, по Дильтею выступает человек, в жилах которого течет не «разжиженный флюид кантовского разума», а кровь существа желающего, чувствующего, представляющего. Познать мы можем только то, что сотворено человеком. Поскольку природа создана Богом, то только он может обладать всей полнотой знания о ней. Поскольку история человечества есть продукт деятельности людей, то человеку (историку, исследователю) вполне под силу обрести полноту знания об этой истории.
Предметом истории по Дильтею выступают человеческие переживания, которые находят свое выражение в «жизненных откровениях». Переживание как сумма воли и чувств, побуждений и устремлений составляют жизнь человека в многообразии его отношений к миру. Жизнь каждого человека «творит сама из себя свой собственный мир». Из размышления над жизнью формируется жизненный опыт, как обобщение конкретных, уникальных событий. При всей уникальности жизненного опыта в нем есть нечто общее для всех. Это «нечто» включает понимание непрочности бытия, силы случая, угрозы смерти и так далее, а в своей сумме общее определяет значение смысла жизни в постоянно сменяющихся данных эмпирического опыта, подтверждающего динамизм повседневного бытия людей.
Жизненный опыт является основой формирования индивидуального мировоззрения, направленного на разрешение возникающих противоречий. Отправной точкой отсчета формирования индивидуального мировоззрения является его архетипы: религия, искусство и философия. Их востребованность осуществляется по необходимости. От философии человек ждет дееспособного метода постижения прошлого, настоящего и будущего; метода легализации переживания и истолкования исторических событий, имеющих внешнюю и внутреннюю стороны. Внешняя сторона - это объективная реальность, не зависящая от воли человека и его сознания. Что касается внутренней стороны, то она представлена мотивами, побуждениями, интересами действующих людей. Это те неявленные параметры, от которых зависит конечный результат - событие. Это то, что делает историческое реальностью. В. Дильтей предложил в качестве освоения «внутренней стороны исторического события» метод герменевтики, который обеспечивает возможность «вжиться», «пережить» жизненный опыт исторических деятелей, отредактировать свое мировоззрение и понять историю. С точки зрения мыслителя, это не так и трудно, ибо человек - существо историческое, как историчны и все «продукты» культуры общества и людей в обществе.
Поскольку мировоззрение есть целостная система взглядов на мир, основу которого составляет «определенная картина мира», то над этой картиной мира, адаптированной нашим сознанием, выстраивается своя шкала ценностей мира, оценка и понимание жизни, благодаря чему человеческая жизнь наделяется определенным смыслом. Мировоззрение по Дильтею и есть подлинное начало творения истории. Поэтому всякое историческое исследование предполагает обращение к герменевтике - искусству толкования событий на основе «переживания» жизненного опыта ключевых личностей.
Обращаясь к религии, искусству и философии как автономным мировоззрениям, Дильтей отмечает, что между ними есть взаимодействие, но нет преемственности. Каждый тип мировоззрения строится на своей основе, имеет свои принципы. Факт различных типов мировоззрения объясняется различием их жизнеощущений, воспринимающих мир под своим углом.
Необходимость выявления общего в различных жизненных опытах, служит для В. Дильтея профилактикой релятивизма, почвой которого является признание безусловной ценности индивидуального, а стало быть, и неповторимого жизнеощущения. Осознание любого исторического события - это очередной шаг к освобождению человека. Его дух становится сувереном, демонстрируя независимость от догматики. Пережитая и понятая история открывает перед человеком все богатство мира. Мыслитель предлагает рассматривать историю как искусство толкования событий прошлого на основе «переживания» жизненного опыта ключевых личностей проникновения в смысл их деятельности, демонстрируя единство чувств и разума, ориентируясь на один из эпистемологических тезисов о том, что «то, что создано духом, может быть им и познано».
Увы, герменевтика как метод не является абсолютным средством исследовательской практики. Даже самый сильный ум далеко не всегда способен разобраться в мотивах собственного поведения. Что касается исследовательской практики этих мотивов, то ее результаты носят характер относительной достоверности. Можно спорить о мотивах революционной деятельности того или другого деятеля. Это может быть честолюбие, стремление к справедливости, желание проверить теорию на практике или за кого-то отомстить. Может быть, это то и другое, и необозначенное третье. По Дильтею с помощью герменевтики можно получить версию об истине, но еще не гарантию истины.
Резюме: Не стоит переоценивать возможности герменевтики и сводить (редуцировать) историю до разновидности искусства. История, как свидетельствует ее предмет, выступает в двух ипостасях. Она является одной из отраслей научного знания, и не без основания выступает одной из разновидностей искусства. Стало быть, речь должна идти не только о противостоянии тех, кто в истории видит только науку, и тех, кто видит в ней только искусство, а работать в режиме осуществления принципа дополнительности, когда принимаются во внимание факты прошлой деятельности и мотивы, которые обеспечили эту деятельность. Только так можно уйти от соблазна свободной интерпретации фактов, не забывая, что из одних и тех же фактов можно построить памятники архитектуры или примитивные сооружения. Только единство фактов как результата определенной деятельности и мотивов этой деятельности может обеспечить адекватное прочтение события прошлого и его оценку, создавая возможность постичь объективную логику события, диалектику наличных условий и реальных факторов развития.
